Мы жили рядом с родными писателя Короленко

О судьбе почти распавшегося рода родственников, причём очень близких, великого русского писателя Владимира Галактионовича Короленко хочется поведать мне сегодня.

И опять это пушкинское: «Бывают странные сближенья…» Случилось это где-то в 60-х годах уже ушедшего XX века…

Когда были закадычные друзья: Владимир Плоских, Владимир Мокрынин, Геннадий Харченко, Юрий Бородин — пригласили нас, своих подруг, среди которых оказались Нина Харченко и я, Валентина Воропаева, в дом родителей жены их друга Валентина Ратмана — Людмилы Короленко. И в этом доме на стене центральной комнаты впервые увидела портрет двух красивых, с окладистыми бородами, ещё не старых людей.

— Кто эти бородачи? — спросила я Людмилу.

— Это братья Короленко — Владимир и Илларион. И всё… Ни слова о том, что один из них — родной дед Людмилы Илларион, родной младший брат Владимира Галактионовича Короленко.

Разумеется, мы изучали на уроках литературы произведения В. Г. Короленко «Слепой музыкант», «Дети подземелья». Но, зная, что Людмила — преподаватель литературы, я не придала значения даже тому факту, что вся их семья тоже Короленко.

Так жили, часто встречаясь с родителями Людмилы — отцом Георгием Илларионовичем и матерью Ниной Макаровной, — очень интеллигентными, интересными людьми, много лет.

Потом узнали, что они частенько выезжают на Джанкой. Думали, что отдыхать едут на Чёрное море. Потом узнали, что Джанкой — фактически родовое гнездо Георгия Илларионовича. Здесь часто бывал писатель Владимир Галактионович и много работал. Здесь он, загоревшись молодым задором, устраивал весёлые, шумные игры со своими детьми, детьми своих сестёр и братьев, в том числе с Георгием, отцом Людмилы, и его братом Вадимом.

Интересно, что окружающие жители часто Иллариона, отца Георгия Илларионовича, принимали за писателя Владимира Галактионовича. И тот, очень талантливый, весёлый человек удачно подыгрывал. Только шутки его были немного с «перчинкой». Собственно, и прозвище его было Перец, Перчик. Его брат, писатель Владимир Галактионович, так его и звал.

Природа Джанкоя была замечательна, и климат в большой семье располагал к радостной жизни. Ра-зумеется, проблемы у взрослых были, но дети вообще о них ничего не знали.

В 1915 году 25 ноября Илларион Галактионович внезапно умер. Вся огромная семья писателя Владимира Короленко приехала на Джанкой на похороны любимого брата.

Илларион был похоронен недалеко от дома, в полугоре, откуда открывался чудесный вид на море: родственники знали о том, что он сам ещё задолго до смерти выбрал это место.

Родственники потом вспоминали, что отношения между братьями были просты, чужды всякой аффектации. Так же просто было прощание писателя Владимира со своим братом Илларионом: низко наклонившись над гробом, он тихонько, как будто только брату, произнёс: «Прощай, Перчина!»

С тяжёлым сердцем после похорон вернулись домой: кроме потери близкого и дорогого человека всех заботил вопрос, как будут жить вдова и двое маленьких сыновей — восьмилетний Вадим и пятилетний Георгий.

Опекунство над вдовой и сыновьями Иллариона Владимир Галактионович оформил на себя и был опекуном до самой своей смерти в 1921 г.

Родные знали, что именно смерть любимого брата была для Владимира Галактионовича тяжёлым ударом. У него начались тяжёлые сердечные приступы. Восстановить его здоровье в прежнем состоянии уже не удавалось. И всё-таки, пока был жив Владимир Галактионович, и дети Иллариона Георгий и Вадим, и их мать Нина Георгиевна чувствовали крепкую опору.

Интересны воспоминания родственников о трапезе в день похорон.

Благодаря Владимиру вечер этого дня превратился в вечер воспоминаний, посвящённых Иллариону Галактионовичу. За чаем Владимир Галактионович стал рассказывать о детских годах в Ровно, о сибирской ссылке, о совместной жизни всей семьи в Нижнем Новгороде. В разговор втянулась вся
семья, воспоминания оживились, все стали припоминать шутки, «острые» слова дяди Перчика, на которые он был такой мастер. И под конец стало казаться, что семья не рассталась с ним только что навсегда, а что он живой, присутствует здесь…

Не знаю, от кого, от супруги Иллариона Нины Георгиевны или от его сыновей, но и в семье Георгия всегда было именно так, как описано выше. Почти все праздники и печальные дни так же мы, друзья их детей, проводили в семье Георгия Илларионовича. Мы никогда не чувствовали разницы в возрасте — никаких назиданий, поучений. Но каждый из нас, наверное, получил самое важное: любовь к людям, к книге, к традициям, никогда не унывать и не сдаваться, улыбаться и петь старинные русские песни.

Так и ушли они — Георгий Илларионович и Нина Макаровна — из жизни, всегда стремящиеся к ней и не готовые уйти из неё.

А мы остались друзьями с их детьми, особенно с семьёй Людмилы, внучатой племянницы писателя Владимира Галактионовича. И всегда нас мучил вопрос: когда и как семья брата такого известного, всегда ценимого советской властью писателя, произведения которого вошли в школьную программу, попала в Киргизию?

Самого Георгия Илларионовича, полковника милиции, ветерана и инвалида Второй мировой войны, мы спросить почему-то не осмелились. Людмила и её супруг Валентин на наши вопросы однозначно отвечали: «Они ничего не знают…»

И только теперь, уже в наши дни, перечитывая воспоминания Нины Георгиевны — супруги Иллариона, обнаружила такие строчки: «Конечно, совершенно неправильно изображать Иллариона Галактионовича «помещиком», а тем более реакционным.

Все годы, вплоть до 30-го, что мы прожили на Джанкое, нас посещали многочисленные туристы, с большим интересом знакомившиеся с жизнью и деятельностью братьев Владимира и Иллариона Галактионовичей Короленко».

Дом на Джанкое, в сорока верстах от Новороссийска, был действительно построен для семьи Иллариона Галактионовича. Но по существу он служил родовым гнездом всей большой семьи Короленко. Собственно, и место для дома выбирал сам Владимир Галактионович, в котором потом написал многие свои чудесные произведения.

Это был прелестный уголок. В широком ущелье между невысоких гор, сплошь покрытых лесом, пробегала небольшая быстрая речка, по берегам которой располагались небольшие полянки. Дом из дикого камня, двухэтажный, с большой террасой, выходящей в сторону моря, стоял в полугоре. В этом ущелье были дома ещё только двух соседей, приблизительно отстоящих друг от друга в полутора километрах.

За домом — небольшой виноградник и фруктовый садик. Обитатели дома позднее вспоминали о том, как шакалы, большие лакомки до спелого винограда, спускались с гор и близко подходили к дому. Любопытные дети, пусть даже и со страхом, наблюдали, как в тёмные ночи среди кустарников светились жёлтые огоньки их глаз. С ещё большим страхом дети слушали, как шакалы кричали тонкими человечьими голосами, а в ответ им выли собаки.

А потом вдруг трещали цикады, а в кустах роз ночная птица сплюшка протяжно выводила свою «сплю-сплю». В воздухе, как подвешенные фонарики, мерцали летающие светящиеся жучки… Детям тогда казалось, что они попали в какую-то страну из книжек Майна Рида.

Чтобы окончательно сбросить страх, дети дружно бежали в комнату дяди Перчика — Иллариона, которая из-за царившего невообразимого беспорядка называлась «перечницей», и веселились так, как только могут делать это дети. Собственно веселиться, только тихо, можно было и в комнате-чердаке, где работал дядя Владимир, но в его отсутствие.

Ни земли, ни своего хозяйства у владельца дома Иллариона Галактионовича не было. В ближайшей деревне Прасковеевке покупали яйца и масло, другие продукты, рыбу покупали у турок-рыболовов…

Итак, семья Иллариона Короленко до 1930 года жила на Джанкое. История свидетельствует о том, что в эти годы началась коллективизация в сельском хозяйстве СССР, которая первым своим мероприятием посчитала необходимым высылку с насиженных мест представителей чуждых трудящимся массам классов — кулаков и помещиков.

Очевидно, и семья Иллариона Короленко попала в общую, совершенно бесформенную и неоправданную лавину массовой депортации людей, сколько-нибудь имеющих какое-то имущество, дом или землю.

В Киргизию в те годы была выслана огромная масса людей с Кавказа, и сегодня мы можем их встретить в различных районах республики и даже в её столице. Все они в то время были объявлены кулаками, чуждыми элементами — то есть врагами народа.

Очевидно, семья Иллариона Короленко — Нины Георгиевны и двух её сыновей — как-то затерялась в этой огромной массе депортированных. И особых последствий почти не последовало. И Георгий Илларионович, хорошо воспитанный и образованный двадцатилетний молодой человек, довольно быстро нашел своё место в жизни новой родины. Во всяком случае, уже через десять лет, когда началась война, он, оставив здесь старших детей и жену — учителя литературы Нину Макаровну, ушёл на фронт… Вернулся инвалидом.

После войны всё как у всех. Работа, дети, скромная, но с достоинством жизнь.

Своё кровное родство с великим русским писателем Владимиром Галактионовичем кыргызские Короленко не афишировали. Иногда сильно постаревшая супруга Иллариона Нина Георгиевна бывала в школе в сопровождении внучки Людмилы и делилась с детьми своими воспоминаниями о братьях Короленко — Владимире и Илларионе.

Иногда в их доме бывали журналисты. Что-то снимали, что-то записывали, и потом из маленьких заметок мир узнавал о том, что и в Киргизии живут кровные родичи известного писателя В. Г. Короленко.

Нынешнему поколению кыргызстанцев полезно было бы знать и о том, что Владимир, а, следовательно, и Илларион Галактионовичи являются двоюродными братьями ещё одной исторической личности — всемирно известного учёного Владимира Ивановича Вернадского, труды которого оказали своё плодотворное влияние и на кыргызстанскую науку.

Недавняя поездка в Москву подарила ещё одну интересную встречу с другим родственником
В. И. Вернадского — его племянником Павлом Флоренским, внуком известного учёного и гуманиста Павла Флоренского, репрессированного в 1937 г. Академик Российской академии естественных наук Павел Флоренский выступал в октябрьские дни в Москве на конференции с «Пактом Вернадского», утверждающим об ответственности каждого живущего на Земле существа за своё, только ему присущее предназначение…

Судьба подарила нам дружбу с прямыми родственниками В. Г. Короленко не только по крови, но и по духу. Почти как в большой семье Короленко, мы все: и Харченко, и Мокрынины, и Плоских — в шутку называли своих детей «нашими детьми».

Сегодня в Бишкеке, бывшем городе Фрунзе, не осталось из потомков Георгия Илларионовича никого. А весной ушла из жизни наш друг, учитель русского языка и литературы Людмила Георгиевна Короленко — внучатая племянница писателя.

В душе остались русские народные песни, которые мы пели, собираясь у Георгия Илларионовича Короленко вместе с его семьёй. И сегодня, когда запою песню о царице Тамаре или Хасбулате удалом, так не хватает второго голоса — Людочки Короленко… А был, кажется, неплохой дуэт.

В. А. Воропаева,
профессор КРСУ.

Автор: -