Искусство, отражающее жизнь

Есть в Бишкеке такое место, где спокойно, уютно и хочется возвращаться сюда вновь. Вернуться, чтобы испытать то чувство причастности, которое порой так ищет человек. Вот приходишь на концерт, вроде посидел, послушал — хорошо, а взаимодействия с музыкантами нет. Они как бы возвышаются над тобой. Ты понимаешь, что это артист. В Бишкекском городском драматическом театре имени Арсена Умуралиева всё иначе. Зритель находится в нескольких метрах от происходящего, будто немой свидетель, соучастник действий. Непередаваемое ощущение, когда главная героиня пробегает мимо и шлейф лёгкого ветерка касается твоей кожи. Невозможно сдерживать чувства, когда ты свидетель обмана или заговора, появляется непреодолимое желание встать и защитить героя, предупредить его об опасности. Зритель будто испытывает всё на себе, входит в круговорот событий.

Человек, чьё имя носит театр, основал его в 1993 году. Будучи народным артистом вначале Киргизской ССР, затем Кыргызстана Арсен Умуралиев вынашивает идею создания альтернативного театра. Документально постановление о создании учреждения Бишкекского городского драматического театра выдано в 1991 году. Сложное время суверенизации страны. Народу не до культур-мультур, как бы заработать на хлеб насущный. Но Арсен Умуралиев неотступно идёт к своей цели, большую поддержку в реализации которой ему оказывает супруга Айгуль. О ней стоит рассказать отдельно.

Айгуль Умуралиева — в девичестве Цыцыгма. Откуда же столь необычное имя? Родом из города Улан-Удэ (Республика Бурятия), Айгуль с малых лет полюбила театр:

— В четыре года мама привела меня в театр оперы и балета на «Спящую красавицу». Именно с тех пор я заболела искусством балета. В 10 лет поступила в хореографическое училище, успешно окончила его. Но балериной не стала.

Молодая красавица Цыцыгма приезжает в Свердловск на пробы в кино и знакомится с талантливым молодым человеком по имени Арсен. Именно он первый исполнитель образа Чацкого в Центральной Азии. Те кинопробы она не прошла, но жизнь преподнесла куда более приятный сюрприз — любовь.

— В кыргызском алфавите нет буквы «ц». Моё имя было тяжело произносить, поэтому на свадебном тое родители Арсена подарили невесте новое имя, схожее по смыслу. Цыцыгма — в переводе с монгольского «цветок». Так с 1969 года я стала Айгуль — лунный цветок, — делится наша собеседница.

Молодая семья всё делает вместе — работают в Киргизском академическом драматическом театре и воспитывают дочь Ааламгуль. Он актёр, она заведующая музеем истории театра. В 1989 году пара решает изменить привычный уклад жизни, и именно тогда возникают первые мысли о создании театра нового формата.

По словам Айгуль Умуралиевой, распад Советского Союза повлёк за собой не только отмену цензуры, но и идеологическую раскладку репертуарной политики. Появилась возможность ставить всё, что душе угодно. Первая площадка театра расположилась тогда в библиотеке имени Чернышевского (ныне — имени К. Баялинова). Концепция театра подразумевала экспериментальную базу для развития и основания новых постановок.

Нам повезло побеседовать с супругой талантливого актёра и руководителя театра, которая приняла на себя тяжёлую ношу быть вестником культуры в Кыргызстане.

— Сложно было создавать театр с нуля?

— Арсен занялся административной работой. Мы ушли практически в никуда. Он начал создавать базу. Благо после распада Союза какое-то время продолжал работать завод Ленина. Его друзья изготовили и подарили нашему театру платформу, которая и сейчас является главным атрибутом на сцене. Первыми актёрами стали ребята, вернувшиеся из Ленинградского института театра музыки и кино. Они были выпущены на год раньше опять же из-за распада СССР. Первый спектакль японского драматурга Д. Киноситы на основе древней притчи поставил Владислав Пази «Журавлиные перья». У нас стало традицией — каждый год ставить этот спектакль в день рождения театра. Ровно 30 лет назад 25 апреля мы выпустили нашу первую постановку. Тогда было всего четыре актёра, а Гульнур Сатылганова исполняла роль Цу. Самое приятное, что в этом же судьбоносном 1993 году в октябре мы показали его на Международном театральном фестивале «Театр: Восток-Запад» в Ташкенте.

— Как оценили спектакль?

— В фестивале участвовало более 30 стран. Наша постановка получила высокую оценку и вошла в десятку лучших спектаклей. Для нас это стало большим стимулом. Значит, мы идём в правильном направлении. Ведь эту пьесу на кыргызский язык Арсен перевёл ещё в 60-х годах, она также существует в виде аудиоспектакля. В постановку заложена главная идея театра о ценностях.

— Спектакли идут только на кыргызском языке?

— С 1996 года мы стали ставить и на русском. Это сделано в образовательных целях. Как-то приехал выпуск из театрального училища им. Щепкина, выпускники которого вообще не знали русского языка. У всех дипломы с отличием. Мне стало интересно, как они изучали историю театра, историю зарубежного искусства. Ведь на кыргызский эта литература не переведена, как и многая художественная литература. Оказалось, посредством сцены выучить язык гораздо легче. Мы ставили спектакли и тем самым помогали нашим актёрам изучать русский язык. Первый спектакль «Гадкий утёнок» по пьесе В. Синакевича стал своеобразной основой создания русскоязычных постановок.

— С какими режиссёрами вы работаете?

— Именно после Синакевича у нас и сложилась практика приглашать режиссёров, так как у нас нет своего главного режиссёра. Нурлан Асанбеков в 1994 году поставил «Керээз», в 1995 году «Красное яблоко». Далее Бекбулат Парманов, Фарух Касымов. Вот уже четыре постановки сделали с Татьяной Захаровой из России, она, как и Владислав Пази, режиссёр ленинградской школы.

— Спектакли ставите детские и взрослые?

— Да, есть и детские, и взрослые. Но проблема в том, что у нас нет репетиционных помещений. Есть только зал, в котором и спектакли идут, и репетиции. В летнее время мы готовим постановки, затем открываем сезон. Вторник, среда, четверг — восстанавливаем спектакли, а остальные три дня проката. В зале 120 мест, поэтому нам необходимо сохранить постановки и охват. У нас нет возможности ставить утром для детей и вечером для взрослых, сложно менять декорации. Поэтому спектакль проходит один раз в день и поэтапно. Например, неделя «Журавлиные перья», неделя «Гадкий утёнок».

— Люди ходят в театр?

— Сказать откровенно, за 30 лет независимости зрителя всё сложнее привлечь в театр. В Казахстане есть установка: если ты культурный человек, то должен ходить в музей и театр. Мы к этому только идём.

— Как вы оказались в здании Свердловского акимиата?

— После того как нас попросили в 2010 году из библиотеки, практически три года мы бомжевали. Первое время складировались в парке им. Ю. Фучика в Доме культуры «Диалог». Русский драмтеатр нам позволил показывать некоторые спектакли на их сценах. Затем нам отремонтировали это помещение, спасибо мэрии. Конечно, за три года скитаний мы немного потеряли зрителей.

— Мэрия помогает?

— Конечно, нас финансирует мэрия города Бишкека. Мы бюджетный театр.

— Расскажите об актёрском составе.

— У нас постоянная труппа. Наши актёры — выпускники театрального училища, университета искусств и университета «Манас».

— Всё-таки какой жанровости придерживается театр? Это классика в современной обработке?

— Простым языком — взять драматургию начала XIX века и перенести в XXI век, чтобы она была понятна. Ведь даже в текстах было столько анахронизмов, которые современному зрителю не всегда ясны. Не все знают, что такое бричка или тракт. Наша задача сделать спектакль не только понятным, но и интересным, чтобы человек пришёл в следующий раз снова и прочитал книгу. Конечно, многое зависит от режиссёра и его задумки. Главное — не форма, а мысль.

— Сейчас есть гастроли по стране?

— В Кыргызстане слово «гастроли» отсутствует совсем. Нет финансирования. Когда-то у нас помимо драматической группы была ещё и фольклорная музыкальная группа «Саамал». Мы ставили спектакли с использованием нестатичного фольклора. Сейчас музыканты работают в филармонии. В Казахстане с этим дела обстоят лучше. Там каждый город имеет свой театр и фестиваль.

— Есть ли комедии в вашем репертуаре?

— Сейчас нет какого-то определённого жанра в спектаклях. Например, у нас в системе трагифарса поставлен спектакль, который пользуется огромным спросом, — «Наваждение» по пьесе азербайджанского драматурга А. Амерли.

— Кто шьёт костюмы?

— Бог подарил нам Зухру Мукамбетову. Она работает в театре с момента основания. В 1994-1996 годах при поддержке тогда ещё мэра Бишкека Бориса Силаева мы проводили фестивали моды, приезжал даже Валентин Юдашкин. Мы гордимся тем, что Зухра — главный художник нашего театра и делает нам и сценографию, и костюмы.

— Чего не хватает театру?

— А можно сперва немного похвастаюсь? Я лет семь пыталась найти подход к Балтийскому дому в Санкт-Петербурге. Ездила на стажировки, потом привезли спектакль и в прошлом году на конференции получили известие, что наш театр включён в список 15 театров русского зарубежья для наград Министерства культуры России. Помимо нас от Кыргызстана также вошёл и русский драмтеатр. Они выделяют определённую сумму на техническое оснащение и постановку спектакля.

А сложность — в социальной незащищённости наших сотрудников. Кто-то снимает жильё, кто-то живёт непонятно где, зарплаты совсем небольшие. Остаются те, кто служит. Но самая большая награда для меня в том, что мы создавали театр с Арсеном Умуралиевичем по атмосфере театра и постарались искоренить ссоры, вражду, зависть, сплетни. Театр — это не только работа, но и большая дружная семья. Только так можно развиваться и творить во имя искусства.

Дарья НЕСТЕРОВА.
Фото Нины ГОРШКОВОЙ.

Автор: -