Тайник на рельсах

По данным Главного управления уголовного розыска МВД республики, в 1960 году во Фрунзе насчитывалось шесть криминальных авторитетов, 10 преступных группировок, около 40 «положенцев» и «смотрящих». Милицейские сводки пестрели сообщениями о разбойных нападениях, грабежах, убийствах, кражах имущества и разборках в воровском сообществе за сферы влияния. Оперативные составы городского и районных отделов милиции работали на пределе сил и возможностей. Особенно сложными в криминогенном отношении считались Кузнечная крепость, Карпинка и так называемый в народе район Шанхай (территория от улицы Боконбаева до железной дороги и выше). Здешняя братва всех ступеней воровской иерархии ходила под авторитетным вором Владимиром Башкатовым по кличке Пит. Объектом особого внимания «пахана» был вокзал. На узком и коротком тогда перроне в толпе отъезжающих и провожающих члены его группировки легко чистили карманы, умыкали багаж, ручную кладь и посылки из почтовых вагонов. Были случаи, когда они садились в пассажирские поезда различных маршрутов, врывались в купе и под угрозой расправы забирали у пассажиров ценные вещи. Ходили слухи, что у Пита имелись свои люди среди персонала вокзала.

В первых числах июля в дежурную часть Первомайского РОВД столицы поступило сообщение от передвижного милицейского патруля, дежурившего в районе старой пожарной вышки: в одном из домов по привокзальной улице Линейной обнаружены трупы хозяина, директора вагона-ресторана поезда Фрунзе — Москва В. Мезенцева и его супруги (здесь и далее все фамилии изменены — авт.). Расследовать преступление поручили опытным оперативникам Т. Яхъярову, К. Джунушалиеву, Т. Чолушеву, А. Низамову и У. Нарбаеву.

Общее руководство взял на себя начальник республиканского управления внутренних дел комиссар милиции 3-го ранга Владимир Лукшт. По заключению криминалистов, супругов сначала пытали, а потом застрелили предположительно из пистолета ТТ. Осматривая место происшествия, сыщики не нашли гильз и других улик, но обратили внимание на гору грязной посуды в раковине, предположив, что накануне в доме проходило какое-то застолье. Это подтвердили и соседи Мезенцевых, отметив также, что многие из гостей были в форме железнодорожника. Осмотр уже подходил к концу, когда один из оперативников заметил на половике под кухонным столом осколки разбитого гранёного стакана. Их собрали и передали в криминалистический отдел МВД.

Поимённый список гостей предоставил начальник вокзала. По его словам, у Мезенцевых отмечали награждение железнодорожной станции Фрунзе-2 Почётной грамотой Совета министров республики за высокие достижения в труде и перевыполнение производственного плана за первое полугодие 1960 года. В беседе с участниками застолья выяснилось, что, когда оно закончилось и все вышли во двор, в доме ещё оставался начальник службы проводников Анатолий Светличный. Появился он минут через десять, объяснив свою задержку поиском куда-то затерявшихся ключей от своего «Москвича». Побеседовать с ним не удалось. В отделе кадров заявили, что Светличный уже несколько дней не выходит на работу, нет его и дома, а обеспокоенная супруга обратилась в милицию с заявлением о пропаже мужа.

Последующие события преподнесли сыщикам немало неожиданностей. Вот как об этом позже вспоминал комиссар милиции В. Лукшт: «Наша версия о причастности Светличного к убийству семьи Мезенцевых cтала твёрже, когда его труп с привязанным к шее автомобильном диском местные подростки обнаружили в камышовых зарослях пруда в районе Северного кладбища. Похоже, убрали как опасного свидетеля. Кроме того, в ходе обыска вагона-ресторана, переведённого на запасный путь, под обшивкой стенки закутка его директора обнаружили саквояж с золотыми украшениями и большой по тем временам суммой денег — около 15 тысяч рублей сотенными купюрами. Изымать не стали, выставили засаду. И, наконец, по результатам дактилоскопической экспертизы, отпечатки пальцев на осколках стакана совпали с отпечатками криминального авторитета В. Башкатова, он же Пит, ранее занесёнными в картотеку МВД. Однако, несмотря на, казалось бы, серьёзные улики, у меня были сомнения в его причастности к убийству четы Мезенцевых. Как-то слишком всё просто: пришёл, убил, да ещё и оставил следствию свою визитную карточку в виде «пальчиков». По нашей информации, Пит строго соблюдал одно из правил криминального сообщества, по которому вор никогда не пойдёт на «мокрое» дело…»

Опытный оперативник оказался прав. Вызванный в уголовный розыск под предлогом профилактической беседы Башкатов категорически отверг все подозрения и выложил сыщикам своё железное алиби: в ту ночь, когда произошло убийство, и до утра следующего дня находился в медвытрезвителе, куда попал после попойки с корешами в ресторане «Суусамыр». Он даже вызвался помочь в поиске настоящих убийц и заявил, что, если сам найдёт тех, кто его подставил, разберётся с ними по воровским законам. По требованию Пита местный криминалитет запланировал сходку в Доме колхозника по улице Иваницина, но она не состоялась. В назначенный день «паханов» перехватили по пути следования к месту назначения и развернули в обратную сторону. Вовремя принятые меры предотвратили возможные разборки с тяжёлыми последствиями.

Оперативно-следственные мероприятия по раскрытию убийства четы Мезенцевых шли своим чередом, когда засада у вагона-ресторана зафиксировала на его входной подножке молодую женщину. Открыв специальным ключом дверь, она вошла внутрь, примерно через полчаса вышла с каким-то свёртком в руках и направилась в сторону вокзала, где её уже ждали. Она представилась Марией Строгановой, старшей официанткой вагона-ресторана, и рассказала, что его так быстро отогнали на запасной путь, что она даже не смогла забрать личные вещи, в доказательство своих слов показала их сыщикам. По решению В. Лукшта задерживать женщину не стали, установили за ней наблюдение и взяли в разработку. Оказалось, что она приходится двоюродной сестрой вору-рецидивисту Николаю Белову по кличке Хромой, негласному хозяину Карпинки и Кузнечной крепости. Первый срок он получил в 1938 году по малолетке за убийство своего отчима. Освободившись, попал под влияние авторитетных воров, увидевших в нём достойную замену себе.

Организовал банду из детдомовцев, беспризорников и трудных подростков. Ведомая им шпана занималась школьным рэкетом, летом вымогательством на танцплощадках и в парках отдыха, зимой на городском катке, не брезговала и набегами на торговые ряды Центрального колхозного рынка. В 1943 году Хромого призвали в армию, служил кашеваром в запасном полку. За хищение продуктов из солдатского котла в особо крупном размере по закону военного времени осуждён на 15 лет лишения свободы, в 1953-м вышел на волю по объявленной Лаврентием Берией амнистии. Вернулся во Фрунзе. Неоднократно предпринимал попытки подмять под себя Пита, чтобы самому стать «смотрящим» за железнодорожным вокзалом. Были случаи, когда участники назначенных ими стрелок оказывались на больничной койке с побоями, колото-резаными и огнестрельными ранами, а то и вовсе бесследно исчезали.

В один из дней наружная служба доложила о визите Строгановой в управление железной дороги на Пишпеке. Интересовалась, когда её вагон-ресторан вернут в состав поезда Фрунзе — Москва — Фрунзе, мол, без работы трудно поднимать двух несовершеннолетних детей. Оперативное чутьё подсказывало сыщикам, что повышенный интерес Марии к вагону-ресторану связан с обнаруженным в нём тайником. На совещании у Лукшта приняли решение ускорить события. Ей позвонили из отдела кадров и сказали, что на днях его должны отправить на капитальный ремонт, и предложили место официантки в привокзальном ресторане. Интуитивно комиссар милиции предполагал, что после этого в ближайшее время преступники попытаются забрать содержимое тайника.

«Операцию по задержанию возможных «посетителей» вагона-ресторана разрабатывали особенно тщательно и в условиях строжайшей секретности, чтобы исключить любые случайности, — позже вспоминал В. Лукшт. — Перекрыли прилегающие к вокзалу улицы. На перроне, в зале ожидания и на привокзальном пятачке увеличили число сотрудников оперативных служб и патрулей, переодетых в гражданское, в подвальном помещении, где располагались камеры хранения, разместили резерв из военнослужащих Внутренних войск МВД. Прошли сутки томительного ожидания. Ранним утром следующего дня наблюдательный пункт на шлагбауме по улице Логвиненко доложил: только что в сторону вокзала прошла дрезина с пятью путевыми рабочими. Обычная картина, но внимательный стрелочник заметил, что видит их впервые. Подъехав к вагону-ресторану, они не сразу вошли в него, столпились у подножки, видимо, решая, кто останется на подстраховке. В этот момент по рупору прозвучала команда: «Всем оставаться на местах! Милиция!» В ответ бандиты открыли беспорядочную стрельбу, ранив двух наших сотрудников. Отстреливаясь, они пытались скрыться в привокзальных трущобах частного жилого сектора, но чётко сработала группа захвата. Загнав их в пустой пятитонный контейнер, вынудили сдаться, а зачищая территорию, обезвредили ещё трёх подельников. Изъяли три обреза, два пистолета ТТ и осколочную гранату-«лимонку». Позже своим приказом поощрил участников операции ведомственными наградами, премиями, ценными подарками и присвоением внеочередных званий».

Все задержанные состояли на оперативном учёте в МВД как члены группировки Хромого. К одному из них, Анатолию Тяглову по кличке Стрелок, следователи проявляли особый интерес. Согласно учётной карточке, он участник Великой Отечественной войны, бывший капитан-разведчик. Что заставило боевого офицера круто изменить свою жизнь и встать на преступный путь? Этот вопрос часто задавали ему на допросах, но он хранил упорное молчание. Тайну приоткрыл однополчанин А. Тяглова, которого нашли по поручению комиссара милиции. Вот что рассказал оперативникам майор в отставке Адилет Касымов, проживающий в Канте.

«В годы войны мы с Тягловым вместе служили в управлении контрразведки 15-й армии Западного фронта. Я командиром взвода связи, он — начальником отдела по розыску предателей и пособников фашистов.

Однажды он спас мне жизнь, раненого дотащив на плечах до наших позиций. Мне тоже не раз приходилось выручать его в сложных ситуациях. Это случилось в июле 1944 года, в освобождённом Минске. В тот день капитан Тяглов был дежурным по управлению, когда прибежала вся в слезах женщина и сообщила, что только что в её дом ворвался неизвестный мужчина в военной форме и надругался над десятилетней дочерью. Самой удалось вырваться и убежать. Взяв двух автоматчиков, Анатолий кинулся следом за матерью. Увидев с порога истерзанное тело ребёнка на кровати, не помня себя, выпустил в насильника весь диск своего ППШ…

Им оказался майор интендантской службы одного из пехотных полков, как потом стало известно, шурин какой-то шишки в штабе армии. Родственные связи оказались сильнее справедливости. Насильника сделали жертвой несчастного случая, а капитана Тяглова обвинили в превышении служебных полномочий, разжаловали, лишили боевых наград и отправили на передовую командовать штрафной ротой. Сейчас об этом уже можно сказать. Хорошо подготовленным сотрудникам управления контрразведки ничего не стоило выкрасть Анатолия, когда он содержался под следствием на гауптвахте, и такие планы у нас были, чтобы потом обратиться к военному прокурору и потребовать пересмотра его дела. Увиделись мы уже в 1955 году во Фрунзе, но встреча оставила у меня неприятный осадок. Как-то с семьёй отмечали день рождения старшей дочери в «Красной чайхане» напротив кинотеатра «Ала- Тоо». Вдруг за соседним дастарханом увидел своего сослуживца в компании каких-то подозрительных мужчин. Кинулся к нему, чтобы поздороваться, обнять, но Тяглов холодно посмотрел на меня и сквозь зубы процедил: «Ты, мужик, наверное, ошибся».

Узнав от сыщиков о послевоенной судьбе Тяглова, фронтовик попросил свидания с ним. Ветерана поддержал генерал В. Лукшт, предоставив для встречи свой кабинет. Она закончилась далеко за полночь. Неизвестно, о чём беседовали боевые друзья, но на следующее утро Тяглов сам попросился на допрос, заявив следователю, что готов дать показания. По его словам, войну закончил в Польше командиром штрафного батальона, в одном из боёв за Варшаву был тяжело ранен, победу встретил в тыловом госпитале. После лечения вернулся во Фрунзе. Пока воевал, супруга продала дом и уехала со своим ухажёром куда-то на Север. Когда вставал на воинский учёт, попросил помочь с жильём и работой, но военком города обозвал его предателем-штрафником и грубо выставил за дверь. Ночевал на вокзале, в трубопроводе, котельных, подъездах домов. Чтобы не умереть от голода, брался за любую работу. Однажды ему повезло, нашёл для ночлега заброшенную хибару на Карпинке, за еду помогал соседям по хозяйству. Здесь и отыскал его Хромой, дал денег, одежду и предложил работать на него. В чём заключалась работа, ему уже было безразлично…
Крови на нём нет, рассказывал Тяглов следователю. В группировке отвечал за учёт и сохранность награбленного. По привычке, приобретённой на службе в разведке, автоматически фиксировал всё происходящее и знал обо всех делах Хромого. Однажды невольно стал свидетелем его разговора со своим человеком в управлении железной дороги, начальником службы проводников А. Светличным.

«Пахан» поручил ему добыть какой-нибудь предмет с отпечатками пальцев «хозяина» вокзала Пита и оставить его в доме директора вагона-ресторана во время торжества, на которое Светличный приглашён. Нетрудно было догадаться, Хромой что-то замышляет, а чтобы снять с себя подозрение, хочет подставить конкурента по разделу сферы влияния. Узнав об убийстве Мезенцевых, понял, кто за ним стоит. Касаясь своего участия в перестрелке у вагона-ресторана, Тяглов заявил, что стрелял холостыми патронами. Позже этот важный для него и следствия факт подтвердила баллистическая экспертиза.

«Подданные» Хромого недолго играли в молчанку и с потрохами сдали его, сознавая, что за вооружённое сопротивление сотрудникам милиции им светит солидный срок. Дали полный расклад деяний шефа, в том числе о жестоком убийстве супругов Мезенцевых и Анатолия Светличного. После неудачной попытки забрать тайник из вагона-ресторана Хромой лёг на дно. Объявили его в розыск. Подключили агентурную сеть и платных информаторов, поставили в известность коллег из соседних республик, проверили воровские «хаты» и притоны в Кузнечной крепости, на Карпинке, в других сложных по криминогенной обстановке районах столицы, но Хромой словно сквозь землю провалился. Как-то В. Лукшту позвонил следователь, который вёл дело Тяглова, и доложил: подследственный просит встречи с ним. Бывший разведчик предложил помощь в задержании своего бывшего шефа. План его генерал одобрил, хотя определённый риск в нём был…

…В один из дней случайные прохожие на бульваре Дзержинского около вокзала стали свидетелями, как группа милиционеров, преследовала какого-то мужчину. Добежав до улицы Боконбаева, он на ходу запрыгнул в кузов проезжавшего мимо грузовика и скрылся. Позже милиция через средства массовой информации официально сообщила о побеге во время следственного эксперимента особо опасного преступника Анатолия Тяглова и обратилась к гражданам за содействием в установлении его места нахождения. В доме Марии Строгановой беглец появился поздней ночью. Она уже знала, что его ищут.

Позвонила кому-то по телефону, приехала скорая помощь и отвезла Тяглова в психоневрологический диспансер, где под чужой фамилией его поместили в одно из отделений. Соседом по койке оказался… Хромой. На рассказ о деталях побега отмолчался. Заметно было, что даже в больничной палате он не чувствовал себя в безопасности, нервничал, вздрагивал на каждый стук в дверь и хватался за карман больничного халата. Пользоваться телефоном больным запрещалось. Другой возможности связаться с оперативниками Тяглов не видел. Обратиться к кому-нибудь из персонала тоже большой риск, по всей видимости, в нём могут быть сообщники Хромого. Оставался единственный вариант.

С кряжистым и физически сильным «паханом», несмотря на его врождённую хромоту, пришлось повозиться. Он отчаянно сопротивлялся, пытался применить оружие, но Тяблов выбил из его рук пистолет, уложил на пол и связал полотенцем. Потом открыл окно и крикнул проходившим мимо людям, чтобы вызвали милицию. На допросах Хромой отрицал все предъявленные ему обвинения, представлялся больным на голову, бился в припадках, но после очных ставок с задержанной на тот момент Марией, Тябловым и своими «торпедами» начал давать признательные показания. Зная, что директор вагона-ресторана человек далеко не бедный и сбывает продукты во время стоянок на промежуточных станциях, Хромой решил экспроприировать, по его мнению, незаконно нажитое Мезенцевым богатство. А заодно убрать чужими руками своего заклятого врага и конкурента Пита. Он был постоянным клиентом привокзального ресторана, и Светличному не составило особого труда, выждав момент, взять с его столика гранёный стакан из-под компота. Оставляя его на кухне, второпях уронил на пол и разбил. На вопрос, как узнал о тайнике, Хромой дал следующие показания.

Когда застолье в доме Мезенцевых закончилось и гости разъехались, он открыл входную дверь отмычкой и направился на голоса супругов в спальной комнате. Направив на них пистолет, потребовал указать место, где хранились деньги и драгоценности. Они заявили, что ничего ценного в доме нет. Тогда взял с прикроватной тумбочки тяжёлую бронзовую статуэтку и начал наносить им беспорядочные удары по голове и туловищу. Первым не выдержал супруг, признавшись, где находится тайник. Сначала застрелил его, потом супругу, а перед уходом снял с них обручальные кольца. На следующий день убрал Светличного, потому что тот требовал поделиться добром, найденным у Мезенцевых, в противном случае угрожал сдать его милиции. До тайника добраться не успел, вагон- ресторан отогнали на запасной путь и провели в нём обыск. После неудачной попытки проникнуть в него скрывался в «психушке», где одним из отделений заведовал родной брат Марии Стебуновой.

Разоблачение рецидивиста Н. Белова (Хромой) и его банды — последняя операция в милицейской судьбе комиссара В. Лукшта. В октябре 1960 года он ушёл в отставку и возглавил ветеранскую организацию Министерства внутренних дел республики. Хромого суд приговорил к вышей мере наказания — расстрелу. По ходатайству Совета ветеранов Великой Отечественной войны дело Анатолия Тяглова было пересмотрено. В 1963 году его реабилитировали, восстановили в звании и вернули боевые награды. Работал начальником службы безопасности одного из банков. Умер в 1980 году. Похоронен с воинскими почестями на Юго-Западном кладбище столицы.

Сергей СИДОРОВ.

Автор: -