В начале этого года в Бишкеке впервые состоялись очные творческие испытания в театральный институт имени Бориса Щукина. Победители конкурсного отбора получили квоты на поступление, и сейчас 17 наиболее талантливых молодых кыргызстанцев обучаются театральному мастерству в Москве.
Сам вуз в этом году юбиляр — ему исполняется 110 лет. Об особенностях института, его традициях и нюансах поступления в эксклюзивном интервью «Слову Кыргызстана» рассказал ректор, народный артист Российской Федерации, лауреат Государственной премии РФ Евгений Князев.
— Евгений Владимирович, театральный институт имени Бориса Щукина — особый вуз, со своей историей и традициями. Стать его студентом — мечта многих. Откройте секрет ректора: на что нужно обратить внимание во время подготовки к поступлению?
— Согласен полностью с вашей формулировкой. История нашего института действительно уникальна. 23 октября 1914 года Евгений Вахтангов впервые прочитал лекцию о системе Станиславского своим студийцам. Эта дата и стала нашим днём рождения. Интересна и предыстория. Дело в том, что Евгений Багратионович со своими студентами, которые не были профессиональными актёрами, поставил спектакль, с треском провалившийся. Их тогда ругали все, а Станиславский и вовсе запретил работать со студийцами. Однако молодые люди уговорили Вахтангова продолжать репетиции. Они пообещали и даже поклялись, что никому не расскажут, что работают с ним, пока не добьются успеха. Клятву они сдержали.
Что же касается секрета от ректора, то кроме таланта и желания учиться нужно знать об одной важной особенности нашего института. Заключается она в том, что практически вся методология, предложенная Вахтанговым и разработанная первыми студийцами и его учениками, в том числе Борисом Захавой, известным зрителям по роли Михаила Кутузова в фильме Сергея Бондарчука «Война и мир», существует и по сей день. Мы не собираемся отказываться от неё или что-либо менять. Она очень подходит для подготовки молодых кадров, поскольку процесс обучения проходит поступательно: студенты тщательно осваивают элементы школы актёрского мастерства и затем применяют их на практике, исполняя ту или иную роль.
— В начале года вы провели отборочные туры абитуриентов в Кыргызстане. Расскажите об этом проекте.
— Да, в этом году мы провели набор ребят из вашей страны на специальность «Актёрское искусство и режиссура». Признаюсь, что, когда к нам обратились представители Россотрудничества с таким предложением, мы были очень рады.
Конечно же, нам приятно, что наши ученики есть во всех регионах. Надеемся, что после окончания института ваши ребята вернутся в Кыргызстан и станут значимыми деятелями театрального искусства для вашей страны и не только. Учиться они будут по нашей методологии, которая едина для всех. Однако требования будем предъявлять самые серьёзные и строгие.
— Сейчас многое поменялось в кино и театре. Не изжила ли себя старая школа, на уроках которой выросли сотни талантливых артистов? Может, всё же необходимо что-то новое?
— Представьте, как семилетний ребёнок приходит в школу, где на уроках учит буквы, затем складывает их в слоги, а потом в слова. Так и мы преподаём нашим студентам театральную азбуку. Очень важно научить молодых артистов понимать, что они делают на сцене. Поэтому мы не боимся, если можно так сказать, архаичности или обвинений в ретроградстве. Но, если когда-нибудь найдётся новый реформатор сцены, который предложит что-то лучшее, чем система Станиславского, я откажусь от нашей методологии. Но на данный момент она остаётся лучшей.
Мы стараемся сохранить наши традиции преподавания, а главное — ту атмосферу домашнего тепла и любви к студенту, потому что только так можно воспитать творческую личность. В атмосфере ненависти или если студента постоянно ругать и требовать от него слишком многого, работать будет гораздо сложнее. Как я уже говорил, в этом году по предложению Россотрудничества мы набрали курс ребят из Кыргызстана, и я должен признаться, что они мне очень нравятся. Они искренне стремились попасть именно в наш вуз. С таким усердием готовились к конкурсу и достойно его прошли. Я также вижу, с каким удовольствием они посещают занятия. Скоро будем отмечать Год Кыргызстана в России, и мы намерены привлекать студентов из вашей страны к этому событию.
Вообще, мне очень хочется, чтобы старые связи, которые существовали ещё в советское время, не разрушались, а только укреплялись, особенно в театральном образовании. Оно у нас остаётся на высоком уровне.
— И всё же, что, на ваш взгляд, безвозвратно ушло из актёрской школы, и о чём вы жалеете?
— Трудно сказать, но, как мне кажется, новаторство здесь не главное, важна традиция, и именно на неё мы обращаем большое внимание. Для того же, чтобы возникло что-то новое, необходим очень сильный лидер, такие, как Константин Станиславский или Евгений Вахтангов, который не только создал своё направление, но и укреплял методику своего учителя. Наша школа — это Станиславский в его первозданном виде.
Театр ведь возник в V веке до нашей эры, и за это время было много всего интересного. Тем не менее, до 20-х годов XXI века он не претерпел никаких существенных изменений в своём главном предназначении — воздействии на душу человека. В разное время это выражалось по-своему, но всегда люди ожидали от театра, что на сцене будут рассказывать о человеке. Идеология — это уже отдельная тема. Актёр — это гражданин своего общества. Как говорил Федерико Гарсиа Лорка, театр может в очень короткий срок объединить нацию, если за ним «вырастают крылья», но он также может и развратить, если вместо крыльев у него окажутся копыта.
У Лорки есть высказывание, которому я придаю большое значение: «Сейчас к вам обращается не поэт, не драматург и не ученик, увлечённый изменчивой картиной человеческой жизни, но пламенный сторонник театра социального действия. Театр, возможно, самое могущественное и надёжное средство возрождения страны. Как барометр, он показывает подъём или упадок нации. Чуткий, проницательный театр, будь то трагедия или водевиль, способен за несколько лет изменить образ чувств целого народа. Но увечный театр, который вместо крыльев отрастил копыта, способен погубить и усыпить нацию.
Театр — это школа смеха и слёз, это свободная трибуна, с которой можно обличать ложную мораль, представляя через живые судьбы вечные законы человеческого сердца и души. Главное — Искусство. Благородное искусство. А вы, друзья мои, прежде всего художники. Художники с головы до ног, раз уж переживания и любовь привели вас на подмостки театра и заставили жить в иллюзорном мире кулис, пить горькую чашу театра».
Художник — это не просто звание, это призвание. Над всеми театрами, от самых скромных провинциальных до больших столичных, должно реять слово «Искусство», иначе театрам придётся повесить вывеску «Купля-продажа» или того хуже. Так пусть над театром реет это слово — Искусство, а ещё Служение, Честность, Самоотречение и Любовь.
Если народ не поддерживает свой театр, он либо мёртв, либо при смерти. Но и театр, если он бесстрастен, глух к биению общественной жизни, к пульсу истории, к трагедиям народа, слеп к краскам своей земли и чужд её душе, не смеет называться театром. Ему подходит другое имя — игорный дом, место, где «убивают время».
— Некоторые театры стали приглашать в спектакли медийных личностей. Так было с Ольгой Бузовой, например. Или переиначивать классику, как Константин Богомолов. Как вы относитесь к таким новшествам?
— Театральные традиции сохранились, но экспериментировали в театрах всегда. Это я по поводу приглашения в постановки медийных личностей. Ну, раз решили, значит, им так было нужно. Что же касается переиначивания классики, то, на мой взгляд, это всегда плохо. С другой стороны, ведь нет никакого рецепта, какой должна была быть постановка изначально. У каждого режиссёра своё видение.
Например, мы играем одну из семи трагедий древнейшего афинского поэта и драматурга Софокла «Царь Эдип». Её премьера состоялась там, где этот спектакль был поставлен во времена самого Софокла, — в Эпидавре. Конечно же, тогда всё было по-другому, иными были звучание хора, игра актёров. Это имело серьёзное воздействие на душу человека, который пришёл излечить её. Примечательно, что амфитеатры того времени строились как раз на том месте, где, по преданиям, некогда обитал бог медицины Асклепий. Здесь же были построены и спортивные сооружения для врачевания тела, а театр лечил души. Прошло семь веков, и мы играем на этом месте «Царя Эдипа», пьесу, которая актуальна и сегодня, потому что человек, по большому счёту, не изменился. У него те же страсти, желания, страхи.
Софокл же учит следовать здравому смыслу и не забывать, что за определённые поступки наказание неизбежно, как и раскаяние.
— Сейчас некоторые артисты позиционируют себя в социальных сетях. Чем больше активности, тем больше популярности. Как вы полагаете, это действительно так важно или актёру нужно всё же что-то другое?
— Действительно, многие артисты ведут свои странички в соцсетях, и от этого никуда не денешься. Таково веяние времени. Однако я не думаю, что это как-то сказывается на популярности. По моему глубокому убеждению, свой талант нужно показывать на театральной сцене или на съёмочной площадке. Я же верю, что именно театр играет ключевую роль в становлении артиста. Причём даже больше, чем кино, которое, если можно так сказать, эксплуатирует актёра. Сейчас, как и во времена моей юности, снимаются в кино те артисты, которые служат в театрах. И именно театральные актёры на экране всегда производят более сильное впечатление на зрителя.
— Если позволите, вопрос личного характера. У вас много ролей в театре и кино. Что легче: руководить вузом, преподавать или играть самому?
— Это разные вещи, но они одинаково доставляют радости и тревоги. Мне нравится делать и то, и другое. Баллотироваться на должность ректора, хотя, признаюсь, мне не очень хотелось, меня уговорили наши педагоги. Я же всегда хотел быть артистом. Тогда режиссёр Валерий Фокин мне сказал: «Ну, если станешь ректором, кто тебе помешает быть артистом, а если будешь только артистом, а потом захочешь стать ректором, то тебе, может, уже и не удастся. Ведь такой случай выпадает нечасто». Он был прав. Могу сказать, что я добросовестно делаю ту работу, которую мне поручают, будь то какие-то институтские дела, игра на сцене или в кино.
— Зрители Кыргызстана хорошо знакомы со многими вашими ролями в кино. И всё же наиболее полюбившаяся, конечно же, Вольф Мессинг. В одном из интервью вы сказали, что именно Мессинг помог вам снять фильм о Мессинге. В чём заключалась эта помощь?
— Я человек, который верит в то, что ничего никуда не девается, в закон сохранения энергии, в бессмертие человеческой души. Верю также, что нашему институту и театру помогают великие Вахтангов и Станиславский, чью методологию мы бережно храним и следуем ей.
Роль Вольфа Мессинга для меня тоже особенная. Его, если можно так сказать, вынули из забытия. Кинодраматург Эдуард Володарский написал о нём роман, а режиссёры Владимир Краснопольский и Валерий Усов сняли фильм. Во время съёмок нам многие говорили, что Мессинг — мистическая фигура и может наказать, если ему что-то не понравится. Однако всё прошло очень хорошо, съёмки давались легко, и у нас было ощущение, что сам Мессинг помогает в работе. Нам удалось разгадать тонкости психологии этого человека, который беспокоился не о себе, а о людях, и поэтому зрители полюбили его и сам фильм.
— Какую вашу работу мы увидим в ближайшее время?
— Я много репетирую в театре, а вот кино меня не очень балует приглашением на роли, которые мне бы понравились. Если такое предложение поступит, и оно будет мне по душе, я, конечно же, соглашусь. В киносериалах мне сниматься неинтересно. Одна из недавних моих работ — «Мастер и Маргарита», где я играю Берлиоза. Сценарий мне очень понравился, и играл я с огромным наслаждением.
В одном я убеждён. Театр и кино нужны людям, потому что они помогают развивать воображение и воспитывать какие-то высокие чувства. А если искусство этого не делает, то оно и не нужно.
Корреспондент газеты «Слово Кыргызстана»
