Мой отец, Владимир Иванович Сячин, (родился в 1923 году, не дожив полгода до 70-летия) и моя мама, Лидия Степановна, (умерла в 2010 году) не очень охотно рассказывали о своей жизни в те давние сороковые годы. Не очень словоохотливыми были и их родители. Деда Григория (моряка-дальневосточника) я видел только на старинной фотографии, а вот деда Ивана помню лучше. Он учил меня делать самокрутки с махоркой. Порой давал мне попробовать это курево, за что от бабы Дарьи ему порядком доставалось. Хотя она была тихой и доброй женщиной. А вот баба Мария была строгой. Она лупила нас, внуков, за малейшие провинности хворостиной. По рассказам мамы, их семерых она воспитывала плёткой, висевшей всегда на стене…
На семейных застольях в честь Дня Победы над фашистами, проходивших, как правило, совместно с соседями по бараку, взрослые иногда вспоминали события кровопролитной войны. Баба Дарья начинала всхлипывать, а затем тихо плакать. Позже я узнал, что двое её сыновей не вернулись с фронта. Дядя Ваня был танкистом и погиб в начале войны. Пришла на него “похоронка”. Показывая её, бабушка всегда начинала плакать. Старший сын – лётчик дядя Петя – тоже не вернулся домой. Начав воевать на Первом украинском фронте, не вернулся на аэродром после очередного боевого задания. Вроде пропал без вести. Его никто и никогда больше не видел. А баба Дарья ждала дядю до самой смерти, надеялась, что ещё вернётся, мол, всякое бывает. Но так и не дождалась…
Родители мои, отмечая очередной День Победы, пели песни, порой вдаваясь в воспоминания. Правда, больше говорили, насколько трудно и голодно им жилось тогда. В те годы мои родители, да и наши гости, были ещё “желторотиками” и хвалиться им особо было нечем. Отцу тогда едва исполнилось 18 лет, он токарил почти сутками на заводе в Свирске в Иркутской области. Там делали аккумуляторы для подводных лодок. А моя мама безвылазно дежурила в военном госпитале в Черемхово.
Тогда все трудились от “темнадцати до темнадцати”. Нормы производственные выполняли и перевыполняли. И героического, по словам родителей, в этом ничего не было. Вот ходить в атаку под вражескими пулями – эта да. Это действительно подвиг. А просто токарить и голодать – это терпимо. Все терпели и работали. По-своему ковали Великую Победу в далёком сибирском тылу.
Не очень делилась воспоминаниями о своей работе в госпитале и моя мама – сержант медицинской службы Лидия Степановна. Накануне войны она окончила курсы медсестёр. Хотели было её на фронт определить, да передумали. Решили, что молодая ещё. А медработники и в тылу тоже нужны.
Отца тоже готовили для военных дел. Он окончил курсы снайперов и его тогда уже на фронт провожали. И всплакнуть успели родичи, да поторопились. По “броне” его вернули обратно к токарному станку. Через год снова хотели отправить на фронт, да опять передумали и вновь вернули на завод делать аккумуляторы для подводных лодок.
Вот так они и ковали Великую Победу в далёком тылу. Ежедневно, слушая сводки информбюро, переживали за наших бойцов. За сибиряков. Как же непросто им служилось. Как в первые годы войны, так и в последующие. Читая их редкие письма с фронта, искренне радовались успехам и оплакивали тех, на кого получали “похоронки”…
Медали и Почётные знаки “Участник ВОВ”, которыми их отметили, родители носили гордо, но надевали не очень охотно.
“Чего их показывать. Всего одна медаль за всю войну”, – негромко говорил отец. А мама вообще старалась не “светиться” с наградами. Это мы, их дети, настояли, чтобы родители их всегда надевали. “Заслужили, вот и носите! – возмущались мы. – Видите ли, одна медаль. Пусть единственная, но какая – “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.”. И вручалась она торжественно и прилюдно от имени Президиума Верховного Совета СССР”.
Как-то я хлопотал за какую-то мамину льготу в Первомайском собесе. А пожилой мужик пытался там что-то “вырвать” себе за достойный труд в тылу. Сотрудница соцзащиты вежливо заметила: “Вы бы, дорогой товарищ, к этой медали документ соответствующий представили, тогда бы и разбираться продолжили”. “Тыловик” возмущался, кричал, мол, была какая-то справка, да он не помнит, куда её дел.
Обратившись к нему и показав мамин “мандат”, я сказал, что это не какая-то справка, а важный документ, подписанный не кем-нибудь, а “старостой всея Руси” Председателем Президиума Верховного Света СССР Михаилом Ивановичем Калининым. Без подобной “бумаги” ты, дедуля, хоть дюжину медалей представляй, дела с места не сдвинешь. В общем, посоветовал ему обратиться в местный райвоенкомат. Может быть, там ему и помогут чем-нибудь. Естественно, если правду говорит, что “тыловик”.
Сергей СЯЧИН.
Фото из семейного архива.