(Продолжение. Начало в № 97)
Есть уголовные дела, когда половое сношение квалифицировалось как добровольное, хотя потерпевшим не было и 12 лет, что позволяет преступникам избежать справедливого наказания. Суд приходит к выводу, что исправление обвиняемого возможно без изоляции его от общества. И закон это позволяет. Наш абсурдный закон это позволяет. Снижается качество человеческого материала, идёт деградация личности.
Обесценивание людей и пренебрежение к ним – это политика нашего государства. Оно построено на пренебрежении и обесценивании человеческой личности и человеческого достоинства. Правоохранительные органы, судебная система самым наглядным образом это демонстрируют. А что это означает? Что мы пришли к государству без права. Но вынуть право из государства – это значит, уничтожить государство. Потому что право касается всех. Право – это единственное, что делает государство осмысленным. Государство без права не может жить, потому что право касается всех.
Государство должно заботиться о людях. Главная задача государства – это создание благоприятных условий для счастливой жизни людей. Государство должно быть мирным и свободным. Оно должно создавать условия для счастливой жизни. Другой задачи у государства нет. А теперь задайте себе вопрос: насколько счастливо государство, где убивают и насилуют детей почти повсеместно? У нас же суды перестали быть судами. Суд – последнее место, которое может защитить человека. При ситуации бездействия суда происходит конец государства. Государства нет, оно себя исчерпало. Ибо суд – это и есть государство. Если суд неправосуден, то это отменяет государство. Так вы насыщаете общество энергетикой ненависти и несправедливости. У государства без права нет исторического будущего, так как государства без права не бывает.
Что такое феминизм?
Государственный секретарь, то есть человек, вещающий от лица государства, произнёс следующую фразу: “Религиозный фундаментализм, феминизм, гомосексуализм – это псевдоидеологии, от которых надо избавляться”. Относительно феминизма. Феминизм – это о правах женщин, только и всего. Если хотите точнее, то вот определение феминизма из “Википедии”: “Феминизм – это движение за права женщин, против их дискриминации по половому признаку”. Это значит, что у женщин не должно быть меньше политических, экономических и гражданских прав просто потому, что они женщины; а ещё их права должны соблюдаться на практике. Суть феминизма хорошо отражает знаменитая цитата публицистки Мэри Шер: “Феминизм – это радикальное мнение, что женщина – человек”. Это соблюдение гендерного равноправия. Феминизация – это часть революции прав. В Советском Союзе феминизация общества произошла после Октябрьской революции 1917 года. Феминизация – это большее участие женщин в социальном обороте, большее участие женщин на рынке труда. Она предполагает большую видимость женщин на всех уровнях, их просто видно, они участвуют в жизни общества, в жизни государства.
А что у нас? В парламенте представлено всего 19 женщин из общего количества 90 человек. А в природе соотношение 50% на 50%.
Дисбаланс очевидный. В правительстве есть женщины? Как-то смотрела заседание правительства – одни мужчины. Жутковатое зрелище. Такие же ощущения возникали при правлении Бакиева, когда в парламенте не было ни одной женщины. Ни одной, представьте. Кажется, даже в Афганистане в структурах власти присутствуют женщины. А у нас один депутат, увидев квоту на 30% в парламенте, возмущённо сказал, что тогда “это будет “Кыз-бурак”, а не парламент”. Между тем самые экономически процветающие страны на планете – это скандинавские страны, и там в структурах власти примерно равное соотношение мужчин и женщин. Это самые успешные и самые прогрессивные страны именно потому, что женщины стремятся соблюдать все права людей, не допускают маскулинного перекоса и агрессивного мужского шовинизма в обществе, когда все начинаются меряться силой, забывая о разуме.
У нас агрессия зашкаливает, потому что большая часть мужского населения фрустрирована. Фрустрация ведёт к агрессии. Агрессивность и межгрупповая враждебность в большей степени присуща мужчинам. Женщины во власти делают мир более миролюбивым и терпимым, более безопасным, если хотите. Женщины больше беспокоятся о материальной стороне жизни: образовании, здравоохранении, гендерном балансе, воспитании и развитии детей и т.д., чем о каких-то абстрактных вещах: славе, победах, противостоянии, демонстрации силы. Женщины поддерживают социальную норму, они на страже нормы, так как больше участвуют в воспитании, подготовке будущего поколения к вхождению в жизнь, то есть в материальной стороне жизни.
Именно поэтому женщины должны быть во власти, они делают общество более благополучным. Феминизация – это шаг к снижению насилия в обществе. Если мужчина не может осуществить свои базовые потребности, то он впадает в агрессию. Если он не может повысить свой жизненный уровень, а это очень сложно сделать в бедной и предельно коррумпированной стране, не может должным образом обеспечить семью, это ведёт к фрустрации, а затем к агрессии, росту насилия. У человека возникает ощущение, что он ничего не контролирует, и он тогда начинает контролировать свою женщину особо жестоким образом, выплёскивая, таким образом, своё недовольство жизнью, давая выход своей агрессии. Истязает, избивает, оскорбляет, подавляет, убивает, в конечном счёте. Когда у человека всё нормально, он не бывает так озлоблен. Агрессия накапливается, и идёт выход тёмной, злобной, негативной энергии.
Как-то по новостям прошёл сюжет, когда после драки мужчины спортивного телосложения в масках толстыми железными прутами били по ногам неподвижно лежащего, скорее всего уже мёртвого, человека. Били изо всех сил один за другим. И кости лежавшего, скорее всего, были раздроблены в труху. Если бы выжил, то остался уже без ног. Невозможно смотреть на такое. Это люди или кто? Как насчёт принципа “лежащего не бьют”? Даже жестокие хищники не нападают на лежащего соперника, признавшего, что он слабее. А люди бьют, забивают до смерти.
Ещё один сюжет. Двое мужчин едут в машине и видят бегущего по дороге волка. Добавляют скорость и давят хищника. Потом, выйдя из машины, начинают с гиканьем и воплями швырять в издыхающего уже зверя камнями, стараясь попасть в голову. Ужасное зрелище. Рано или поздно они будут так же истязать своих жён, если уже не истязают. Никакого сочувствия к живому существу и какая-то омерзительная, страшная жестокость и глумление. И это кыргызы, для которых волк – это священный тотем. Вспомните хотя бы, как называют великого хана Манаса в нашем национальном эпосе: “кок бору Манас – сивогривый волк Манас”. Хотя, впрочем, о чём это я. Нет более жестокого и страшного животного на планете, чем человек. У нас сейчас вырвались на свободу самые низменные и разрушительные инстинкты человека. И государство этому не препятствует никаким образом. Есть такое понятие в социологии – аномия, что означает “состояние общества при дезорганизации социальных норм и институтов, неопределённости и нестабильности условий человеческого существования, расхождении между провозглашаемыми целями и доступностью для массы людей законных средств на их достижение”. Мы живём в состоянии аномии. В экономически благополучных государствах люди гораздо более добрые и мягкие. У них есть возможность реализоваться, достичь определённого уровня благополучия, и они ни на кого не злятся. В нормальном обществе нет такого неравенства и диссонанса. Там есть средний класс и общее поступательное развитие, есть надежда, и она убирает агрессию и ненависть. А в целом пришло уже время открытого обсуждения ситуации с насилием в стране, так как от этого зависит, кажется, само состояние нашего общества и властей тоже. Увеличение женского присутствия в социальном обороте ведёт к снижению уровня насилия и агрессии.
***
Повторю ещё раз. Наиболее развитыми экономически, наиболее социально ориентированными, наиболее благополучными и комфортными для существования являются страны победившего феминизма. В качестве примера опять-таки назову скандинавские страны. Наиболее отсталыми, во всех смыслах, наиболее неблагоприятными для существования всех людей независимо от пола, наиболее жестокими и нищими являются страны, где провозглашена политика шовинистического доминирования одного пола над другим.
Афганистан здесь наиболее яркий пример. Вы в какой стране предпочли бы жить? В Швеции, Дании или Афганистане? Ответ очевиден, полагаю. А в каком направлении мы движемся? Ответ очевиден опять-таки. И вы возмущаетесь ещё, почему молодёжь уезжает из страны, а молодые кыргызские женщины предпочитают выходить замуж за европейцев, корейцев, американцев. Они просто не хотят быть убитыми или искалеченными в результате чудовищного разгула семейного насилия в нашей стране. А ещё они понимают, что в случае поиска справедливости они её не найдут, не смогут защитить ни свои собственные права, ни права своего ребёнка, так как объективного рассмотрения их обращения в соответствующую инстанцию не будет в этом государстве.
Мы движемся к краху государства – это уже совершенно очевидно. Грустно, грустно это всё, господа чиновники. Вы одного не понимаете, рано или поздно это коснётся и вас, так невозможно жить в стране, где не работают законы, и думать, что можно избежать беззакония. Законы или работают, или не работают. Правосудие или для всех, или ни для кого. Нет правосудия – нет государства. По-другому не бывает.
Авторитарная модель государства неконкурентоспособна. Люди голосуют ногами, пытаются уехать в свободные страны, где есть возможность для нормальной человеческой жизни, развития, самореализации, где твоё базовое право на жизнь будет защищено всеми институтами демократического государства. Чиновники говорят: нам нужна стабильность, не раскачивайте лодку, не понимая, что лодка разваливается на глазах, что она уже давно дала течь. О какой стабильности вы говорите! Её нет и в помине. Люди уезжают туда, где есть свобода, где человек важнее любой вертикали авторитарной власти. Повторю ещё раз. Защита прав человека – главная обязанность государства, а у нас само государство в лице правоохранительных органов, судебной системы эти права нарушает самым наглым образом.
Чем вообще торгуют автократии? Жизнь в автократиях крайне некомфортна, ведь политики в них не зависят от граждан и не мотивированы делать их жизнь лучше. Благополучнее, свободнее, счастливее. Жить в автократиях страшно, ведь никакая банда даже близко не так опасна, как государство с его не поддающимся общественному контролю аппаратом насилия. Жить там бедно и печально, ведь богатых и процветающих автократий не бывает.
Жизнь постоянно подкидывает примеры вопиющего несоблюдения прав граждан, и волей-неволей обращаешь на них внимание, так как они в очередной раз подтверждают общую мысль о том, что в свободном государстве жить лучше всем, а в автократическом несчастны опять-таки все независимо от пола.
Как-то прошёл сюжет о женщине, которую выгнал на улицу муж. Захотелось ему “свежего мяса”, как выражается наш вышеупомянутый имам. Женщина работает в швейном цехе. Со слезами на глазах она рассказывает журналистке о своей тяжкой доле, о том, что бывший муж никак не помогает, не платит алименты, и ей приходится одной растить своих детей. Повествуя о своих бедах и горестях, она ни на минуту не прекращает работу, так как платят ей за выработку. А почему муж не участвует в поддержке собственных детей? Почему он выгнал её из дома? Почему не соблюдаются права малолетних граждан? Почему он не платит алименты? Почему не работают законы? Или их нет, и права детей не защищаются никак? А где наш законодательный орган в таком случае? Принимайте соответствующие законы, господа парламентарии. По идее, этот муж должен оставить жильё детям и их матери, чтобы она не тратила львиную долю своего заработка на съём жилья. Новая жена – значит, новый дом. Если он и с ней решит расстаться через какое-то время, то и у этой семьи будет свой дом, а он пусть дальше идёт лесом, как говорится. Так будет честнее.
***
Для сравнения. В Испании после развода суд обязал мужчину выплатить бывшей жене 204 тысячи евро за домашнюю работу на протяжении их брака. У них две дочери. Почувствуйте разницу, что называется. У нас мужчины выбрасывают бывших жён с детьми на улицу без средств к существованию, причём без малейших угрызений совести. Нет законов, защищающих права женщин и детей при бракоразводном процессе. Вот так множится боль, множится бедность, множится несправедливость в нашем государстве. Система морального насилия сейчас переживает настоящий бум. Она культивирует садизм, презрение к человеку, презрение к жизни. Мы живём в атмосфере всеобщего морального садизма и унижения. И сама третья ветвь власти – судебная система – стала элементом тотального бесправия. Она неправосудна, и люди это понимают.
В одном английском фильме показано, как судьи, перед тем как приступить к своим обязанностям, дают клятву. Ну, вы знаете: одна рука на Библии, другая поднята вверх: “Я такой-то клянусь, что буду судить справедливо, согласно закону, без страха и пристрастия”. А наши так называемые судьи разве судят “без страха и пристрастия”? У них по двадцать квартир и по парку дорогих авто – это показывают изумлённым согражданам после какого-нибудь очередного коррупционного скандала. Таких людей можно называть судьями! Они кто угодно, но не судьи, и они уничтожают веру в справедливость, а значит, и само государство. Они подводят общество к последней черте. И если они думают, что несправедливость, репрессии, агрессия по отношению к невиновным принесут им процветание, то сокрушительно ошибаются. С точки зрения экономического развития – это катастрофа. Экономика развивается там, где работает закон. Государство с его архаичными представлениями о допустимом и недопустимом пытается противостоять модернизации общества. У нас общество более современно, чем государство. И на самом деле единственной гарантией стабильности являются граждане, которые защищают свои гражданские права и свои свободы. Авторитарные системы же стремятся ограничивать и подавлять активных, неравнодушных граждан. У нас культивируется культура насилия: это насилие на уровне государства – в правоохранительных структурах, в армии, в суде, насилие в обществе, домашнее насилие. Мы живём во фрустрированном обществе, а фрустрация ведёт к агрессии. Когда у человека всё более или менее, он не так озлоблен. Это связано с коррупцией, царящей в нашем государстве. У нас коррупционеры не наказываются. Напротив, они становятся ролевыми моделями, образцами для подражания.
Основу подобного искажения оптики государства заложил первый президент А. Акаев, при котором не воровали “только дураки и ленивые”. При этом он всё время обнулял своё правление и таким образом уничтожал ростки демократической системы, подминая судебную, законодательную ветви власти и целенаправленно устанавливая диктатуру единоличной власти. Он играл не по правилам и прекрасно это осознавал. В этом особый цинизм правления таких автократов. При нём коррупция была возведена в ранг государственной политики. И эта политика пламенеющей коррупции на всех уровнях государства получила своё продолжение и после его свержения в бакиевскую эпоху.
Реформы сменялись реакцией. Стагнация усиливала социальную напряжённость. Политические институты были разрушены, в общество вернулись архаика и патриархальная мораль. Два первых президента (Акаев и Бакиев), представлявших чисто автократические модели государства, чтобы не сказать больше, совершили самое страшное, что можно было сделать с нацией. Они ввергли её в состояние морального скотства и разложения, так как по социологии это всегда идёт сверху вниз. Те, кто наверху, задают образцы, модели поведения и правила для тех, кто внизу, и это оскотинивание носит тотальный характер. Это энтропия. К счастью, есть ещё люди, которые этому сопротивляются. И в основном это женщины.
Акаев растлил чиновничество, служивых людей, при нём коррупция превратилась в отрицательный кадровый отбор. Люди попадали на ту или иную должность, выкладывая определённую сумму. И это общеизвестно. Существовала такса стоимости той или иной госдолжности. Человек садился в кресло и потом грабил людей, чтобы отбить те деньги, которые он заплатил за это место. Курируемая область при этом благополучно заваливалась. Социальные лифты не работали. А ведь каждая скоррумпированная должность – это непостроенное ПТУ, дорога к нему, непостроенный колледж, неполученная соцподдержка малоимущей семьи, пенсии, которые ниже прожиточного минимума и, главное, это молодые люди, вынужденные покидать родину, потому что для них здесь места нет. Были разрушены государственные институты.
Государство, власть демонстрировали запредельную утрату моральных ориентиров. Суд и правоохранительные органы перестали защищать права граждан, и пошло-поехало. Результат – чудовищное расслоение и неравенство, такой ужасный когнитивный диссонанс и возрастающие недовольство и агрессия. В нормальном обществе не бывает такого диссонанса и неравенства. Там есть мощная стабилизирующая прослойка – средний класс и общее экономическое развитие. Когда идёт экономическое развитие, люди становятся гораздо более добрыми и терпимыми. У человека есть возможность себя реализовать, он ни на кого не злится. Есть вера в справедливость. “Когда справедливость исчезает, то не остаётся ничего, что могло бы придать ценность жизни людей” (И. Кант). И на поверхность выходят тёмные силы, самые мрачные и разрушительные черты человеческих особей.
О культуре
В любой человеческой личности существуют в подавленном виде некие разрушительные, животные, хищнические инстинкты. И задача любого общества – эти инстинкты вытравить, а другие чувства: гуманность, сострадание, эмпатию – взращивать и культивировать.
Хищнические, дикие инстинкты необходимо усмирять. Речь идёт о цивилизационном отставании от общества, где ценятся права и свободы каждой человеческой личности, где ценится она сама, независимо от чего бы то ни было, в том числе и от пола. Ещё в XIX в. деятели эпохи Просвещения объяснили, что человек имеет право на неприкосновенность своей жизни, на свободу, на счастье, что эти базовые права человека надо чтить, уважать и соблюдать безоговорочно. Когда эта идея дойдёт до наших широких масс, к обществу гражданскому, а не будет, отворачиваясь от модерна, двигаться в обратном направлении – к феодальному конструкту.
У нас осознанной политикой стало разрушение культуры. Нелюбовь к культуре – это нормальное свойство варвара. Варвары когда-то разрушили Рим. Если цивилизация начинает распускать себя, как распускают вязаную кофту, то нелюбовь к культуре вступает в свои права. А ведь культура – это прививка против варварства. Люди оскотиниваются, расчеловечиваются и начинают жить по страшным и диким правилам закона силы. На место силы права вступает право силы. Государства больше нет. Культура – это ограничение разрушительных инстинктов. Этическая, материальная, эстетическая. При существовании культуры у человека появляется возможность выбора, он может ограничивать стихию животных инстинктов, стихию насилия и жестокости. Разрушение культуры – это естественный побочный эффект деградации. Чем меньше культуры, тем легче устанавливать порядок джунглей.
Нормальное цивилизованное сообщество постепенно деградирует до одичавшего стада, точнее стаи, живущей по своим нечеловеческим, страшным правилам. У нас интеллигенцию, слой общества, который поддерживает цивилизационные порядки в обществе, низвели до уровня обслуги, и голос её совершенно заглушён. А ведь сущность интеллигента – это желание понять другого человека, если верить Ю. Лотману. Желание понять, что он другой, и он имеет на это право. “Он и не должен быть таким, как я, и я не хочу его растоптать и уничтожить его особость и сделать таким же, как я, чтобы мне легко было им командовать” (Ю. Лотман). Когда исчезают вот эта интеллигентная терпимость, толерантность, сходят на нет и гуманизм, человечность, любовь к ближнему, сострадание, эмпатия. Вместо этого – глухая нетерпимость, звериный оскал, агрессия, нежелание даже попытаться понять и услышать другого человека, глумление, насилие, то есть нога в сапоге, поставленная на лицо человека, образно говоря. Вот в такое время нам доводится жить. И скажите теперь: вам комфортно, хорошо, уютно жить в таких условиях? Люди покидают страну.
Так кто всё-таки множит боль? У нас государство невротизирует общество, а не наоборот. У нас власть развратила общество. Больная власть делает общество больным, растлевает его. Самое простое – это следовать инстинктам, следовать ненависти и агрессии. Нам надо задуматься уже, почему мы оказались в таком месте и в таких условиях. Кто виноват и что делать, иными словами. Надо осознать одно: главная задача государства – это создание благоприятных условий для счастливой жизни людей.
Государство должно заботиться о людях. Другой задачи у государства нет. Что такое политика? Это действие, которое определяет изменение жизни к лучшему. Во всяком случае, она должна быть такой. И поэтому она должна вершиться людьми, всем обществом. В другом случае стрелка компаса поворачивается не в ту сторону. Она должна показывать туда, где жизнь, благополучие, мораль, уважение к закону, развитие. И тогда всё хорошо, всё правильно, а если в противоположную, значит, не туда. История учит тому, что ничему не учит, но она всегда наказывает за невыученные уроки.
***
Образование – это часть общей культуры общества. У нас же растёт поколение чудовищ, иначе не скажешь. Дети насилуют и убивают. Иногда прямо на территории школы. Дети убивают детей. Уму непостижимо. Почему это происходит? Вся моя статья – это попытка понять происходящее. Образование бесполезно без воспитания. Родителям не до воспитания. Они заняты элементарным выживанием, им надо работать, много работать, что прокормить семью. А в школах образование стало услугой, а педагоги – кем-то вроде официантов, предоставляющих услуги. А кого видит ученик? Униженного, задавленного, замученного человека, сидящего на нищенской зарплате.
Учителей поставили за черту выживания. И вы говорите, что уровень преподавания, общий уровень учителей упал ниже плинтуса! А что вы хотите в таких условиях? Какие модели поведения, какие авторитеты и какая мораль доминируют в обществе, по таким растёт и новое поколение. Пустота смыслов, общее оскудение, примат материального порождают чудовищ, у которых нет понимания ценности человеческой жизни. Поэтому они убивают так легко своих сверстников прямо во дворе своей школы. Вот такая страшная проза жизни.
Что-то вышло из-под контроля. Бессмысленность жизни порождает её беспощадность. Есть ли выход из этого кровавого тупика? Может, уже пора поговорить об этом?
Ещё один момент. Идёт отчуждение населения от светского образования, и этот процесс приобретает пугающие масштабы. Возникают какие-то параллельные государственным структуры. Язык не поворачивается назвать их образовательными. Это что-то совсем другое. И, кажется, не совсем безопасное. Сюжет в новостях: по сузакским школам ходят женщины и проверяют, все ли ученицы надели хиджабы. Кто их уполномочил? Министерство образования? Вряд ли. Тогда кто? Какая структура? То есть у нас стихийно, непонятно, по чьей воле и решению, возникла такая полиция нравов по типу иранской полиции нравов. Там убивают женщин, если они как-то не так надели свои хиджабы. Мы к этому движемся. Но у нас ведь пока не исламское, а светское государство. Пока ещё не убивают, но кто знает, что будет дальше. Вряд ли подобная комиссия является инициативой Министерства образования. Тогда чьей? Девушек там выдают замуж ещё со школьной скамьи. Основная задача – безропотное и беспрекословное подчинение мужу. Он может быть садистом, насильником, многожёнцем – без разницы. Таков твой удел – терпеть, пока не погибнешь.
Учительница ставит на колени ученицу в глухом хиджабе перед всем классом и требует извинения. За кадром слышен её голос: “Встань на колени, на колени!” Девочка рыдает, падает на колени, кланяется и просит прощения. Это желание педагога, если его можно так назвать, унизить, подавить, сломать, уничтожить её человеческое достоинство. Для чего? Новые методы воспитания в школах? Или желание превратить её в тупое, покорное, слепо повинующееся чужой воле забитое существо? Даже талибы в Афганистане, беспрецедентно ущемляющие права женщин, точнее, попирающие их без всяких экивоков, не ставят девушек на колени. Мы их переплюнули в этом смысле. Какие-то мутные, непонятные курсы для девушек, где их учат только чтению Корана и заучиванию каких-то религиозных текстов. Что это означает? Мы куда движемся вообще? Где обязательное среднее образование? Где Министерство образования? Оно следит за тем, что происходит? Мы в каком государстве находимся? Теологическом, феодальном, где девушки абсолютно бесправны и должны лишь выполнять волю своего мужчины? В общем, куда ни кинь, что называется.
Сильно поддатые мужички на Иссык-Куле пристают к девочке-подростку в шортах, всячески её обзывая и матеря. Но это курортная зона вообще-то, и люди находятся на отдыхе, загорают, купаются. Им в чём там надо ходить? В чепкене и элечеке? В маршрутке в час пик при давке и переполненности им удобно будет ездить в элечеках? Или в парандже? Мы к этому уже подходим. Всё чаще и чаще встречаешь на улице женщин в глухой парандже с черной тряпочкой, закрывающей лицо. Ладно – это их личное дело, в конце концов. Но в чёрном, с головы до ног, в почти что 40-градусную жару?! Это как-то пугает немного. Это так мы соблюдаем “традиционные ценности”? Не знаю, не уверена. Но можно всё-таки сделать так, чтобы взрослые пьяные мужики не приставали к маленьким девочкам, не материли, не пытались избить, в конце концов? Если у них проблемы, то причём здесь подростки? Есть такое понятие – виктимблейминг – это перенос ответственности за состоявшееся преступление на жертву, на пострадавшую. Надела короткую юбку – значит, сама виновата в изнасиловании. Или девочки-подростки, изнасилованные педофилами, видите ли, кончают с собой потому, что эти самые педофилы не хотят на них жениться. Безумие полное. Один наш депутат – блюститель нравов – как-то потребовал принять закон, обязывающий школьниц носить длинные юбки, иначе у него всякие мысли неправильные в голове появляются, оказывается. Но причём здесь школьницы? За свою голову и мысли в ней каждый сам вроде отвечает. Может быть, тогда сразу принять закон, чтобы школьницы в парандже с уже совершенно закрытыми лицами на занятия приходили?
Мы переживаем тяжёлый цивилизационный регресс. Повторю ещё раз: женщине отказывают в субъектности, она становится всего лишь объектом. Просто послушайте, что говорят депутаты, министры, высокие правоохранительные чины, другие госдеятели. При этом они забывают, что речь идёт о половине населения страны, ни много, ни мало. Женщин нет в кругах, определяющих вектор развития государства, и это тоже делает её отсталой, отстающей, двигающейся в прошлое, а не в будущее страной.
Приведу цитату Татьяны Черниговской – выдающейся российской учёной – специалиста по интеллектуальному развитию: “Тысячи лет вырабатывались нравственные координаты: не делай другому того, что ты не сделаешь себе”, то есть веди себя так, как ты хочешь, чтобы вели себя с тобой другие. Сейчас идёт страшный бросок в регресс, человек готов отказаться от своего бесценного тысячелетнего опыта развития. Идёт нравственное падение человека. Человечество больно, оно потерялось. Человек потерялся, он без нравственных ориентиров остался. Люди забыли о моральных заповедях. Нет пределов в сторону безумия. Сегодня наступила эпоха, когда пропала совесть. В какой момент люди совершили сделку с дьяволом?” Разве она не права?
Президент Атамбаев последние два года своего правления провозглашал годами истории, культуры и нравственности, и все государственные структуры готовили и проводили разного рода мероприятия, связанные с этим. Он как-то осознавал, что падение нравственности и культуры произошло, и пытался исправить это. Кажется, и до нынешних властей уже начинает доходить, что катимся мы в какую-то бездну. Может быть, и Министерству культуры кроме преследования и судов против независимых СМИ следует возродить эту практику? Ролики какие-нибудь снимать о том, что женщина – это тоже человек. Это горький сарказм, понимаю, но что-то делать надо, понятное дело.
Самым сильным культурным впечатлением стал для меня фильм российского режиссёра Сергея Дворцевого “Айка”, снятый несколько лет назад. Там главная героиня – мигрантка из Кыргызстана по имени Айка. Посмотрев фильм, я осознала в полной мере, в каких тяжёлых нечеловеческих условиях работают и живут на чужбине наши гастарбайтеры. Она была изнасилована кем-то из своих соотечественников и в этой связи вынужденно потеряла работу. Также её поставила на счётчик какая-то преступная группировка, опять-таки из своих же мигрантов, так как она осталась без средств к существованию. Она там приходит в столовую или забегаловку, где работала посудомойщицей, и дерётся с другой девушкой-мигранткой, занявшей её место. “Это моя работа, – кричит она ей, – верни мне её. Убирайся!”
Потом её находит человек, занявший деньги, и говорит, чтобы она не пыталась больше спрятаться, и вернула деньги, иначе её убьют. Она говорит, что денег нет, но она может расплатиться своим новорождённым ребёнком, которого оставила в роддоме. Он задумывается на мгновение, а затем спрашивает: “Мальчик или девочка?” “Мальчик”, – отвечает она. “Хорошо, неси”, – отвечает он. Она возвращается в роддом, выкрадывает своего ребёнка и несёт его тому человеку. Последний кадр – её залитое слезами лицо, когда она несёт своего заходящегося от плача сына, завёрнутого в какую-то рваную тряпку, своему мафиозному кредитору.
Фильм был включён в шорт-лист на премию “Оскар” американской киноакадемии. Молодая казахская актриса Самал Еслямова, сыгравшая главную роль, получила главный приз Каннского кинофестиваля во Франции за лучшее исполнение женской роли. Сыграла она действительно великолепно. И надо отдать должное режиссёру фильма. Это очень сильно сделано, очень профессионально и главное – с каким-то огромным сочувствием по отношению к героине, её невыносимо тяжелой жизни, к нашим мигрантам вообще. Он этим своим фильмом сделал больше, чем всеми коллективными заявлениями и декларациями нашего чиновничьего аппарата за годы миграции нашей молодёжи в РФ. Вот это и есть сила искусства, сила культуры. Она огромна.
Айка живёт в комнате (хостеле), где помимо неё обитает ещё человек 10-12 обоего пола, в жуткой грязи, скученности, с заклеенными намертво окнами, которые почему-то нельзя открывать. Героиня как-то заходит в эту мрачную, тёмную, загаженную комнату, и взгляд её замирает на единственном пятне красоты в ней – на красном тюльпане, стоящем в стеклянной бутылке из-под кефира. Когда она идёт по улице, теряя сознание от слабости, понимая, что сейчас родит, то просит о помощи прохожих, идущих по холодной, заснеженной, серой Москве, ей никто не отвечает, все проходят мимо. Что им за дело до какой-то маленькой мигрантки, и, скорее всего, она их даже раздражает. В ветеринарной клинике, где Айка моет полы, единственная сердобольная соотечественница-мигрантка даёт ей возможность хоть чуть-чуть заработать, чтобы не умереть с голоду. В чулане, где за рваной занавеской находятся всякие швабры, тряпки и веники для уборки, лежит на грязном матрасе её больной ветрянкой маленький сын с температурой 40 градусов. Какая-то абсолютная безысходность. Не передать словами просто, в каких условиях там выживают наши люди. И задумываешься невольно, кто, какие наши запредельно коррумпированные правители довели людей до такой похожей на жизнь рабов в Древнем Риме жизни. И живут себе, катаясь, как сыр в масле, без малейших угрызений совести за пределами своей несчастной, ограбленной, разворованной ими страны.
Как ужасно, как тяжело наши гастарбайтеры зарабатывают на чужбине кровью, потом, слезами, страданиями, унижениями деньги, чтобы отправлять их домой в Кыргызстан, экономя на всём буквально, экономя на своей жизни. А по мобильнику рассказывают своим родным, что Москва красивая, дома большие, много снега и всё у них хорошо. А наши чиновники потом с гордостью говорят, что третья часть бюджета обеспечивается мигрантами, которые ежегодно отсылают на родину два миллиарда долларов. Но какой ценой, спрашивается, какой ценой! Посмотрите этот фильм, наши сытые, довольные жизнью господа-чиновники, депутаты, чтобы осознать, какой ценой пополняется бюджет нашей бедной, несчастной страны.
В статье, посвящённой кыргызским мигрантам, работающим в Москве (“МК”, 28 июня 2023 г.), отмечается, что “киргизы имеют то значительное конкурентное преимущество, что они прекрасно владеют русским языком, который в Кыргызстане наделён статусом официального. Ещё одной особенностью киргизской миграции является высокий процент женщин, которые при этом чрезвычайно активны и инициативны. Некоторые специалисты считают, сто это связано с традициями кочевников, у которых женщины были изначально более свободны в своём поведении, чем у соседних оседлых народов.
Многие киргизы и киргизки нашли в Москве своих спутников жизни не из числа своих земляков, укоренившись здесь, родив детей, и уже имеют внуков. Возможно, поэтому единой диаспоры у киргизов нет, как, впрочем, и у других народов. Это связано как с политическими обстоятельствами, так и с региональными особенностями, историей и сложностью межродовых, клановых отношений”. Не буду это комментировать. Делайте выводы сами, если хотите.
Только одна цитата на тему, что называется: “В кыргызском обществе женщина должна быть сильной, так как она несёт на себе большую тяжесть жизненных невзгод, чем мужчина” (казахский публицист Алмас Кушербаев). Да, это так. И вот опять убийство женщины мужем-мигрантом в Москве. Осталось пятеро маленьких детей. Он сядет. И сядет, как минимум, лет на двадцать. Это вам не Кыргызстан, где мужьям, убивающим своих жён, дают по три года. Мать зарезана. Что будет с её детьми? Если найдутся родственники и их отправят в Кыргызстан – это одна история, хотя сиротская доля без родной матери и есть сиротская доля. Но если их отправят в детдом в России – это уже совсем другое. Они вырастут и пополнят ряды преступников, скорее всего, так как по статистике выпускники детдомов чаще всего встают на путь правонарушений. Такие вот дела.
Кто-то, прочитав мою статью, скажет: хорошо, мы вас поняли. Дела обстоят не лучшим образом. Выводы? Какие выводы? Делайте выводы сами, дамы и господа. Могу лишь сказать следующее. Нация деградирует, нация распадается, и пора уже принимать какие-то меры. Иначе одна её часть истребит другую. Следует вернуть женщине субъектность, утраченные права и соблюдать гендерный баланс в обществе на всех уровнях.
Надо заняться культурой: “Культура важнее политики”, – сказал режиссёр Андрей Кончаловский, и он прав. Без культуры люди перестают быть людьми, расчеловечиваются.
Судебная система должна стать судебной системой – справедливой и независимой, иначе распад государства.
Экономикой надо заниматься и обуздывать коррупцию. Народ нищает, а бедность – это ожесточение, обесчеловечивание, злоба, агрессия, отупление, рост насилия, хотя куда уж дальше. Благополучные, богатые, счастливые народы гораздо более терпимы, добры и человечны.
Илимкан Лайлиева, доктор филологических наук, профессор.
