Ругать, не ругая

Российский институт театрального искусства (ГИТИС), театральный институт имени М.С. Щепкина и Министерство культуры, информации спорта и молодёжной политики Кыргызстана продолжают серию совместных творческих проектов. В этот раз в составе творческого десанта — известный критик и главный редактор «Театрального журнала» Екатерина Кострикова. Она провела серию мастер-классов для студентов театральных вузов нашей страны. Охотно ответила и на вопросы нашего издания.

— Екатерина, для большинства обывателей театральный критик — этакий вечно чем-то недовольный субъект, который во всём видит только плохое. Так ли это?

— Да нет, конечно. Мы всегда смотрим на то, что происходит на сцене, под определённым углом, и, скорее всего, именно поэтому возникают такие представления, что критики всё и всех будут ругать. В год мы посещаем около 300 спектаклей. Не всегда постановки бывают удачные, да и охватить всё просто невозможно. Недостатки, пусть даже мелкие, всё равно бывают. Театральный критик больше пишет рецензии для зрителей, чтобы каким-то образом показать ему нужный ракурс понимания происходящего на сцене. Ни в коем случае не следует влезать в творческий процесс. Максимум — режиссёру можно подсказать что-то, а вот прислушиваться к советам или нет — это дело художника. Причём главное при этом — быть предельно тактичным. Другими словами, ругать, не ругая. Надо понимать, что над спектаклем работало много людей, и обесценивать их труд своим негативным мнением — неправильно.

— Однако, чтобы делать какие-то выводы по той или иной режиссёрской работе, нужно быть вундеркиндом во всех вопросах театрального искусства. И потом, хотите вы этого или нет, вы всё равно представите свою субъективную точку зрения. Не повлияет ли она на мнение зрителей?

— Театральному критику, в отличие от режиссёра, который не так много смотрит спектаклей, есть с чем сравнивать. Мы видим всё, что происходит на театральной карте. Здесь важны не только знания, но и понимание театра и, конечно, бэкграунд театрального критика.

— Они имеют право на ошибку?

— Разумеется, и крайне важно уметь её признать. Поверьте, это не так сложно, как кажется на первый взгляд. В моей практике были такие случаи. Как-то я высказала несколько скептических замечаний по поводу одной постановки на театральном фестивале. Позже, когда стала понятна вся картина происходящего, мнение изменилось. В итоге именно этот спектакль мне заполнился надолго. Дело в том, что я вначале к нему выставила просто гамбургский счёт и разбирала его, именно исходя из такой оценки, а этого делать не надо было. Уже по возвращении в Москву я долго думала и в итоге признала, что это была одна из лучших работ на том фестивале. После, спустя насколько лет, при личной встрече с режиссёром того спектакля я рассказала ему об этом.

— Если мнение зрителя не совпадёт с вашим, и, даже несмотря на отрицательную рецензию к тому или иному спектаклю, люди будут ходить на него и восхищаться постановкой, как вы поступите?

— Я очень часто сталкивалась с тем, когда публика аплодирует той или иной режиссёрской работе, а в то же время у критика есть масса замечаний. Так ведь у него и задача несколько иная. Прежде всего он должен помочь зрителю сформировать правильное восприятие увиденного. К сожалению, это очень большая проблема, ведь большинство людей сегодня почти не разбираются в театральной кухне. Для них постановка — зрелище, но так быть не должно. Театр — это особое искусство, и его надо уметь воспринимать. Также важно знать, что история театра и каждой постановки будет создана именно критиком, а не зрителем. Но нельзя забывать, что всему своё время, которое я считаю единственным верным фильтром.

— Если ваши взгляды по одной и той же режиссёрской работе полярно разойдутся с коллегами, что тогда? И насколько критика на критику бывает оправданна?

— Так происходит очень часто, и я считаю, что это нормально. Профессионально разбирать мнения нужно, но делать это следует в рамках семинаров либо ещё каких-то мероприятий, но не доходить до личных оскорблений. Спор критиков, тем более, если в защиту точки зрения приводятся здравые аргументы, это обычное явление. Другие же отношения просто неприемлемы.

— Но если критики часто не сходятся во мнении, то о каком театральном воспитании зрителя можно говорить?

— По моему глубокому убеждению, каждое мнение имеет право быть. В своё время меня этому научил мой учитель Павел Андреевич Руднев. На одном из семинаров мы разбирали спектакль Константина Богомолова. Речь шла о его постановке «Братья Карамазовы», которая для меня оказалась чужда. Я читала Достоевского, и у меня было своё восприятие этого романа. То, что представил Богомолов, мне показалось, духовным надругательством, и на тот момент мне казалось, что богомоловской интерпретации быть не должно. Тогда Павел Андреевич сказал: «Катя, вы назвали причины, по которым театра Богомолова не должно существовать. Но ведь тогда придёт кто-то другой и скажет, что есть убедительные обстоятельства, по которым не может существовать какой-то другой театр. И тогда вот эта идеология начнёт принимать масштаб власти, появляется цензура, самоцензура, и в этом случае начнётся необратимый процесс восприятия театра как искусства вообще, и в том числе как возможности режиссёрского самовыражения». Сейчас, если я пишу о какой-то работе, то стараюсь, кроме того, что обязательно подходить к оценке спектакля максимально профессионально, делать это корректно и эстетически, и ни в коем случае не навешивать ярлыки.

— Некоторые театры практикуют приглашение на главные роли медийных личностей. Если помните, одно время очень широко обсуждался спектакль с участием Ольги Бузовой. Вы как театральный критик как к этому относитесь?

— По моему глубокому убеждению, такого быть не должно вообще. Это можно рассматривать как некое явление нашего времени, но воспринимать его серьёзно нельзя. И дело даже не в отсутствии или наличии соответствующего образования, а, скорее, театрального ума. Это очень важно, потому как достаточно много интеллектуалов ничего не понимают в театральном искусстве. В качестве примера приведу программу Владимира Познера, который пригласил к себе на интервью как раз Константина Богомолова. И, когда я услышала, какие вопросы задал ведущий, сразу поняла, что он далёк от театральной кухни и воспринимает происходящее на сцене больше как зритель. Безусловно, Владимир Познер — прекрасный интервьюер, выдающаяся личность, но даже он, на мой взгляд, не понимает театральных законов.

— Есть разница между театральным и кинокритиком?

— У нас в ГИТИС был предмет «История кино», так вот моя преподаватель согласилась тогда поставить мне зачёт, но с условием, что я театровед и никогда не буду писать о кино. Хотя, признаюсь, я люблю о нём размышлять. Недавно я окончила киношколу, и только потом поняла, что киномир — это отдельная вселенная, и пока она неведома для меня.

— Вы как кинокритик как относитесь к тому, что уже известные произведения современные режиссёры либо переснимают в кино, либо заново ставят на сцене?

— Почему нет? Есть целая плеяда молодых режиссёров, у которых современный взгляд на то или иное произведение, другое восприятие. И зритель тоже. Может быть, ему именно в современной интерпретации классика покажется ближе, а главное, понятнее. Здесь, как говорится, на вкус и цвет. К примеру, новый вариант фильма «Мастер и Маргарита». Мне как зрителю он не понравился, но я знаю многих людей, которые восприняли его с большим воодушевлением. И потом, существует разная оценка самого произведения. Если делать это с точки зрения биографии самого Булгакова — это одно, если же рассматривать роман как художественное произведение, то совсем другое.

— Когда иностранные режиссёры ставят российскую классику, насколько это удачно? У них ведь совсем другое восприятие культуры, традиций.

— Но ведь наши режиссёры тоже ставят спектакли по зарубежным классическим произведениям. Здесь вопрос вкуса. Если же говорить о национальной культуре, то, по моему наблюдению, когда народ видит в той или ной постановке свои корни, то произведение получается всё же сильнее, этническое восприятие того, что происходит на сцене, намного сильнее.

Любовь БОРИСЕНКО.

Автор: -