Брат ты мне или не брат

Можно ли перевоспитать человека, который сознательно прошёл специальную подготовку в лагерях боевиков, а затем прибыл в Кыргызстан — либо для вербовки сторонников радикальных религиозных идей, либо для совершения чего-то более страшного, но был осуждён и сейчас отбывает наказание? Ещё пару лет назад многие эксперты не смогли бы ответить однозначно на этот вопрос…

Перевоспитать за два года

Ситуация коренным образом изменилась, когда в Кыргызстане Управление по наркотикам и преступности ООН (УНП ООН) в сентябре 2021 года начало реализовывать проект «Пробационный контроль осуждённых за терроризм».

В этом году его действие заканчивается. И в связи с этим возникает вполне резонный вопрос: не слишком ли мал срок для такого деликатного дела, как перевоспитание людей, которым годами вдалбливали идеи религиозного экстремизма? И хватит ли этого времени, чтобы они смогли добровольно вернуться к нормальной жизни?

Напомним, Всемирная организация здравоохранения признала, что зависимость от культовой организации, к которой причислены террористические группы, — это особый социальный вид зависимости. Период реабилитации таких людей занимает не менее семи лет.

— Это очень сложная задача и, чтобы её решить, требуется обдуманный и хорошо взвешенный поход, — считает региональный представитель УНП ООН по Центральной Азии Ашита Миттал. — Для этого необходима совместная работа государственных структур, международных и общественных организаций. Касательно сроков реабилитации, то должна сказать, что этот вопрос действительно вызывает много споров.

Но дело в том, что здесь речь идёт именно об индивидуальном подходе к коррекции осуждённых лиц. Он основан на научных доказательствах и довольно солидной базе исследований, подтверждающей, что именно такие инновационные шаги в системе пробации дают положительный результат. Другими словами, этот процесс можно сравнить с визитом к врачу и комплексным подходом к лечению пациента. Много зависит от эффективности работы администраций исправительных учреждений и ещё больше от того, как общество примет человека, который отказался от религиозных экстремистских идей.

Так что же удалось сделать за два года, пока в республике работал проект по пробации? По информации международного координатора проекта программного офиса УНП ООН в Кыргызстане Аеишах Ко Юлиани, во-первых, правоохранительные органы расширили свои возможности по мониторингу иностранных боевиков-террористов, которых вовлекли в экстремистскую деятельность насильно. Во-вторых, государственные структуры смогли определить нужную политику для эффективного мониторинга за лицами, изменившими свои религиозно-экстремистские взгляды.

Чёрное и белое

И все же, несмотря на ряд положительных моментов, есть несколько аспектов, которые вызывают определённые сомнения. Один из таких — критерии оценки. Действительно ли человек добровольно отказался от радикальных идей либо же слукавил, чтобы уменьшить срок пребывания в колонии или вовсе выйти на свободу?

В июне 2023 года Служба исполнения наказания (СИН) при Министерстве юстиции распространила информацию о том, что начиная с 2019 года, то есть ещё до работы в Кыргызстане проекта «Пробационный контроль осуждённых за терроризм», от дальнейшего следования идеям террористических и экстремистских организаций добровольно отказались более 50 граждан. И даже приводит конкретный пример.

«Сотрудниками Службы исполнения наказаний в процессе осуществления целенаправленных разъяснительно-профилактических мероприятий получено официальное заявление пребывающего в местах лишения свободы осуждённого Т.А.Н. о том, что он отказывается от своих прежних убеждений по следованию идеям запрещённой в Кыргызстане и многих других странах религиозно-экстремистской организации (РЭО) «Хизбут Тахрир Аль-Ислями».

«Я осознаю ошибочность выбранного мной деструктивного религиозного течения и отрекаюсь от его тлетворного влияния, а также призываю граждан не поддаваться незаконным призывам РЭО «Хизбут Тахрир Аль-Ислями» и других радикально-религиозных организаций, запрещённых в Кыргызской Республике», — приводятся слова осуждённого в официальной информации СИН от 16 июня 2023 года.

Согласно ей, указанный Т.А.Н., являясь активным сторонником РЭО «Хизбут Тахрир Аль-Ислями», в 2022 году распространял псевдорелигиозный экстремистский контент в интернете, социальных сетях и мессенджерах.

Итак, этот самый Т. А. Н., если верить пресс-релизу СИН, — активный участник радикальной группировки. Следовательно, её членом он являлся не один год. Далее. Ещё менее года назад он сам верил в свои вредоносные идеи и навязывал их другим, а когда его арестовали, вдруг прозрел и решил покаяться.

Конечно, можно допустить, что здесь идеально сработали сотрудники пробации и администрация колонии, но поверить простому признанию, сделанному пусть даже на камеру, сложно. Ведь в лагерях по подготовке религиозных экстремистов и террористов работают опытные спецы, которые годами вдалбливают в мозги людей разные вредоносные мысли. Причём на это тратятся огромные средства.

Второй момент, на котором власти предпочитают не заострять особого внимания, — безопасность тех, кто действительно решил отказаться от радикализма. Ведь исключить, что бывшие товарищи не захотят отомстить «отказнику», нельзя. Логичнее предположить, что это они смогут сделать хотя бы из чувства собственного самосохранения. Ведь их коллега в прошлом, а ныне решивший вернуться к нормальной жизни, наверняка обладает некой информацией, с помощью которой он может просто выторговать себе свободу. Или же отомстить ему в «профилактических целях», чтобы другим неповадно было. Есть и третий вариант — вернуть его снова под знамёна терроризма.

Конечно, официальных сообщений о случаях мести никто не озвучивал, но это вовсе не означает, что таких прецедентов не было.
И наконец, если сам бывший экстремист созрел для возвращения в нормальное общество, не факт, что оно готово принять его, и что будет, если этого не произойдёт? Куда тогда идти человеку, который раскаялся в своих поступках, но люди ему не поверили?

В ожидании

Словом, вывод напрашивается сам собой. Проект нужный, и его необходимо продолжить. Готовы ли к этому структуры, финансирующее благое начинание, и те организации, которые воплощают программу на местах?

Если же такие возможности найдены не будут, то Кыргызстан в одиночку не справится и все приложенные ранее усилия просто пойдут прахом, не говоря уже о затраченных деньгах. И что будет с теми, кто сделал только первые шаги на пути к новой жизни?

— Я бы хотела подчеркнуть, что Организация Объединённых Наций призывает государства приложить максимум усилий для возвращения своих граждан из лагерей в Сирии и Ираке, — пояснила международный координатор программы УПН ООН Вера Ткаченко. — В одном только лагере Аль-Холе, что на северо-востоке Сирии, содержится более 60 тысяч человек. Больше половины — это женщины и дети. Страны Центральноазиатского региона подтвердили свою позицию и начали работать над решением проблемы, и мы видим, что это возможно. В Кыргызстан вернулись несколько десятков женщин и детей. Естественно, встал вопрос об их реабилитации. Здесь важна консолидация как государственных, так и общественных организаций. Особенно при соблюдении прав вернувшихся.

По словам Веры Ткаченко, для этого важно разработать инструменты по оценке потребностей, а также просчитать, какие риски представляют эти люди. Если речь идёт о женщинах, то количество тех, кто был осуждён за экстремизм, относительно небольшое. Однако подход к ним в каждой стране свой. В некоторых государствах Центральной Азии «возвращенки» находятся в реабилитационных центрах, в других к ним применяют несколько иной подход.

На сегодняшний день, как утверждает Вера Ткаченко, два года, в течение которых проект «Пробационный контроль осуждённых за терроризм» проработал в Кыргызстане, срок, безусловно, недостаточный, между тем УПН ООН работает с властями страны на протяжении многих лет, и важно подвести итоги программы, поделиться опытом, узнать сильные и слабые стороны, а дальше уже определить направления дальнейшей работы.

Любовь БОРИСЕНКО.
Фото УНП ООН КР.

Автор: -