Лучшему футболисту в истории Кыргызстана – 80 лет
Всем известно, что такое команды-легенды. Нет точных причин того, как и почему они возникают, но они есть в каждой стране и в каждом регионе или городе. Примеры знакомы всем. ЦДКА конца сороковых-начала пятидесятых годов XX века. Киевское “Динамо” Валерия Лобановского середины семидесятых-середины восьмидесятых. Тбилисское “Динамо” периода тренера Нодара Ахалкаци. Московский “Спартак” периода тренера Олега Романцева. “Манчестер Юнайтед” эпохи сэра Алекса Фергюсона. И ещё многие и многие.
В Кыргызстане есть своя такая команда – фрунзенская “Алга” 1966-1967 годов. Одним из её лидеров был Геннадий Мерзликин. Многие десятилетия спустя и болельщики со стажем, и специалисты называют его лучшим футболистом в истории Кыргызстана. Они совпали по времени – команда и Мерзликин. Кем он был для неё? Моторами были Зарлык Султанов, Юрий Пышник и Дамир Бибаев. Мерзликин был душой.
В 1967-ом, лучшем сезоне той легендарной команды, Геннадий делил функции плеймейкера с Игорем Фефловым, снабжал голевыми пасами Михаила Тягусова, Бориса Стрельцова, Юсупа Мусаева, Петра Шубина и Владимира Шимановича, и сам успевал забивать наравне с партнёрами. Матчи “Алги” в 1966-1967 гг. оставляли ощущение непрерывного праздника. Было много забитых мячей, и почти к каждому Мерзликин приложил руку (на самом деле ногу) – то ли сам забил, то ли отдал последний пас. То, чем особенно выделялся Мерзликин даже в суперуспешной и результативной “Алге”-1967, – контролируя мяч, Геннадий всегда держал голову поднятой и каким-то невероятным образом если не видел, то чувствовал, что происходит не только впереди, но и позади него.
В сентябре 1967-го во Фрунзе на товарищеский матч прилетели гости из Италии – команда “Бачигапуло”. Она играла не в Серии А, не в высшей лиге итальянского футбола, а в Серии В. Но итальянские стать и качество в “Бачигапуло” чувствовались в полной мере.
Мастеровитые игроки, безупречная организация игры и тактическая грамотность. Но “Алга” была сильнее – 2:1. Мерзликин забил итальянцам в падении через себя, чем привёл в неистовый восторг заполненный под завязку стадион “Спартак”.
Геннадий был одним из тех редких игроков (таких мало не только в футболе, но и в хоккее, баскетболе, гандболе), которым претят банальные решения, серые пасы, стандартные финты. К примеру, он часто пользовался подрезкой мяча не только при передачах, но и при обыгрыше агрессивно атаковавших его защитников.
Не буду делать вид, что лично не знаком с Мерзликиным. Я впервые увидел его близко в середине шестидесятых, когда вместе со сверстниками приходил на каждую тренировку “Алги” на “Спартаке” и подавал мячи футболистам. Мы, мальчишки, с замиранием сердца следили за всеми алгинцами, но для меня Мерзликин стал кумиром. Меня восхищали его рвущий сетку ворот удар, скорость, затейливый дриблинг. Я чувствовал, что в этой команде Геннадий – главный заводила.
Поздней осенью 1970-го мы с одноклассниками начали регулярно играть в футбол на лучшей тогда в городе грунтовой площадке университета. Площадка была гандбольная, играли пять на пять. По существу, это был мини-футбол, но сражения разгорались нешуточные. Регламент был прост: каждый поединок до двух голов. Если после десяти минут счёт равный – пенальти. Проигравшая команда выбывает. Поскольку в иные дни собиралось 5-6 команд, проигрывать категорически не рекомендовалось. Пока дождёшься следующей очереди, можно и замёрзнуть (если осенью или зимой) или получить тепловой удар (если летом).
Мы, школьники, играли со студентами. Причём студенты, увидев нашу группу отнюдь не акселератов, честно предлагали: “Ребята, давайте в каждую команду взрослых возьмём одного из вас. А так силы неравны”. Но мы ни за что не соглашались. “Как пришли своей командой, так и играть будем”, – отвечали парням.
Конечно, вначале мы почти каждый свой матч проигрывали – были физически слабее студентов, а ведь и в мини-футболе силовая борьба – важный компонент. Но мы быстро росли и крепли, и вскоре уже играли более или менее на равных со взрослыми. Однажды рядом с площадкой припарковалась “Волга” ГАЗ-21 серо-голубого цвета с госномером 38-88 ТЯГ. Этот автомобиль многие во Фрунзе знали. Он принадлежал Мерзликину.
И абсолютно все болельщики были в курсе: машина – часть сделки властей Кыргызстана с футболистом. Дело в том, что после успешного сезона 1967 года (“Алга” заняла третье место в одной из зон Первой лиги чемпионата СССР, футболисты получили звания мастеров спорта) команду, что называется, растащили. Мерзликина и Бориса Стрельцова пригласили в луганскую “Зарю”, Михаила Тягусова – в алма-атинский “Кайрат”. Покинул клуб и главный тренер Виктор Новиков.
Спортивное руководство республики решило бороться за самых, как оно считало, важных в этой четвёрке – за Мерзликина и Стрельцова. Пока Геннадий и Борис проходили предсезонную подготовку с луганской командой, фрунзенское начальство “организовало” разгромный
фельетон в “Комсомольской правде”.
Заголовок помню до сих пор – “Блудные сыны большого футбола”. Смысл публикации: во Фрунзе парней вырастили, воспитали, вывели в мастера, а они, неблагодарные, погнались за длинным рублём. Как утверждал позже Геннадий, деньги главную роль не играли: “Мы с Борисом и во Фрунзе неплохо зарабатывали. Хотелось поиграть в высшей лиге”. Да, в Луганске тогда уже начали потихоньку собирать команду, которая через пять лет, в 1972 году, под руководством Германа Зонина стала чемпионом СССР.
В Луганск из Фрунзе отправилась делегация – спортивные функционеры, жёны игроков. Геннадий подумал – и согласился вернуться в “Алгу”. Взамен попросил выделить более просторную квартиру и предоставить возможность приобрести “Волгу” (к слову, в тот момент Мерзликин и Стрельцов уже получили новые и шикарные по советским меркам квартиры в Луганске). Геннадий вернулся, а Борис в последний момент остался в Луганске. Отыграл там два сезона, а в 1970-м вновь стал игроком “Алги”. Воссоединился с Мерзликиным.
Ирония судьбы. Мерзликин, тот алгинец, который более всего достоин был играть на высшем футбольном уровне, отличался самым большим талантом – пороху высшей лиги советского футбола так и не понюхал. Его партнёры по линии нападения золотой “Алги”-1967 Борис Стрельцов и Михаил Тягусов в высшей лиге поиграли (Стрельцов забил за “Зарю” 6 голов, Тягусов за “Кайрат – 9), а Мерзликин – нет.
…И вот “Волга” 38-88 ТЯГ припарковалась рядом со спортплощадкой университета. Как выяснилось, Мерзликин в межсезонье стремился поддерживать форму, играя с любителями. Почему он приехал именно на эту площадку? Всё просто. Ниже университета, на углу Ташкентской и Западной (позже Турусбекова), был дом родителей Геннадия. Маму футболист старался навещать ежедневно. Ну и по пути заезжал поиграть.
В общем, мы пригласили лидера “Алги” присоединиться к нам. Предупредили, что студентам нередко проигрываем. Геннадий махнул рукой: “Пустяки, пацаны… Поиграем, побегаем. Попрошу только: на неудачи не обращайте внимания. Боритесь до конца”. Не знаю, как на моих однокашников (братьев Костю и Колю Скидановых, Володю Кобзева, Володю Юна, Джоомарта Оторбаева – да-да, того самого, который позже стал известным учёным-физиком и премьер-министром независимого Кыргызстана), а на меня игра в футбол рядом с кумиром произвела неизгладимое впечатление. Я робел поначалу, стеснялся, но Геннадий поддерживал всех нас.
Он внимательно следил за своими юными партнёрами на площадке, подсказывал, кому в чём необходимо прибавить. Тогда уже в нём рядом с большим игроком рос способный тренер. Помню, однажды в игре мне удалось передачей внешней стороной стопы отрезать сразу трёх соперников, наша команда забила гол. Сразу же услышал от Геннадия: “Так вот же, парень, твоё дело. Раздавай мячи партнёрам”.
Сезон 1970 года был последним для Мерзликина в “Алге”. Это была уже не та команда, что в 1967-ом. Вроде бы во всех линиях сохранился костяк золотого сезона, появилась способная молодёжь (в частности, Владимир Орешин и Марс Чокморов), а лёгкой, ажурной, быстрой и результативной игры не было. Мерзликин принял приглашение своего старого товарища по “Алге” Григория Каминского и ушёл в “Сельмашевец”, команду завода сельхозмашиностроения имени Фрунзе. Получается, что Геннадий закончил с профессиональным футболом в 27 лет. Позже он рассказывал: “Я чувствовал, что пик свой прошёл. И команда прошла. Устал от бесконечных переездов, перелётов, сборов, от травм.
Заводская команда далеко не выезжала – максимум в Ош, Майли-Сай. У нас играли умелые парни, многие из них тоже прошли школу профессионального футбола. Я наслаждался выступлениями в “Сельмашевце”. Фактически это было чистое футбольное творчество. Результат над нами не довлел, заработки хорошие. Играй в удовольствие”.
В 1972 году Геннадия настойчиво приглашали вернуться в “Алгу”. Тогда команду готовился возглавить Николай Гуляев, в своё время работавший в московском “Спартаке”. Гуляев искал игрока на позицию свободного защитника. Ему показали Мерзликина, точнее, его игру в “Сельмашевце”. Тренеру понравилось: “В борьбе и на земле, и на втором этаже жёсткий. Игру читает прекрасно. Хочу, чтобы он у нас играл либеро”.
Но Мерзликин не вернулся. И надо отметить важную деталь. С 1972 года одновременно с выступлениями за “Сельмашевец” Мерзликин начал работать тренером сначала в спортинтернате имени Н. К. Крупской, позже в Детско-юношеской школе олимпийского резерва. Окончил институт физкультуры.
С начала семидесятых мы с Мерзликиным долго не пересекались. Встретились в 1984-ом в ложе прессы стадиона “Спартак” на очередном матче “Алги”. Геннадий меня, конечно, не узнал. Точнее, узнал, но не мог вспомнить, кто я, откуда мы знакомы. Я напомнил: “Я живу около университета. Мы и мои однокашники играли с вами лет 10 назад”. Мерзликин спросил, чем я занимаюсь. “Работаю в “Вечернем Фрунзе”.
Среди прочего, пишу о футболе”. В эту пору нашей жизни мы общались регулярно. Я знал, что Мерзликин возглавил новый столичный клуб второй лиги “Семетей”. На рубеже восьмидесятых и девяностых у Мерзликина новая должность – старший тренер команды второй лиги “Достук” (Сокулук). Ясно, что главной задачей и “Семетея”, и “Достука” была подготовка игроков для “Алги”. Видимо, с этим экс-футболист справлялся хорошо, получил звание “Заслуженный тренер Киргизской ССР”.
Страна, в которой мы все родились, перестала существовать. Не избежал катаклизмов и футбол. В начале двухтысячных Геннадий и его жена Ольга (бывшая баскетболистка, играла во фрунзенском “Строителе” под руководством заслуженного тренера СССР Марка Когана) перебрались в Россию, во Владимир. Геннадий нашёл работу в спортшколе местного “Торпедо”, выступавшего во второй лиге.
Едва успели освоиться на новом месте, Мерзликин слёг с тяжёлым инсультом. У лучшего футболиста в истории Кыргызстана была парализована часть тела. Российские врачи и Ольга спасли и выходили Геннадия, поставили на ноги. Но теперь стали сказываться нагрузки профессионального футбола. Потребовалась замена тазобедренного сустава. Сейчас Мерзликин на ходу. Интересуется всем в жизни. И футболом, разумеется. Российским, кыргызстанским. Вспоминает товарищей по великой игре. Многих уже нет с нами.
Лет 12 назад нас с Геннадием связал Александр Семёнович Петрушенко, мой однокашник, а теперь один из лучших в Бишкеке преподавателей физкультуры в школе. У Саши училась когда-то Катя, дочь Мерзликина. Она, как и мать, стала тренером по баскетболу, живёт в крохотном посёлке Можга в Удмуртии.
С тех пор мы с Геннадием общаемся посредством мессенджеров как минимум несколько раз в неделю. Дискуссии между Владимиром и Иерусалимом бывают довольно жаркие, и не только о футболе. После того, как общение возобновилось, Мерзликин предложил перейти на ты. Я оторопел: “Да что вы, Геннадий Фёдорович! Вы ж кумир моего детства. Как можно…”. Геннадий подумал секунду: “Но ведь мы же играли с тобой вместе?” – “Но я тогда подростком был, а вы – лидером профессионального клуба” – “Не имеет значения. Раз играли вместе, пусть и на любительской площадке, значит, должны быть на ты”.
За эти годы я о многом порасспросил легендарного алгинца. Узнал о нём много такого, чего раньше не знал. И вот сегодня, в день мерзликинского юбилея, рассказываю то, что можно рассказать, поклонникам футбольного таланта Геннадия. Наверное, их сейчас в Кыргызстане уже не так много осталось (время идёт неумолимо), но наверняка они всё же есть.
Меня всегда восхищала физическая мощь Мерзликина-игрока. Рост 179 сантиметров, объёмные икроножные мышцы и бёдра позволяли Геннадию не только быстро бежать, но и убойно обстреливать ворота соперников, в том числе и с весьма приличных дистанций. И успешно противостоять самым жёстким защитникам. Поэтому я спросил: “Эта сила – от природы или от тренировок?”
Г.: – Я родился в 1943 году слабеньким. Наш Фрунзе приютил десятки тысяч эвакуированных из западных регионов СССР, но изобилия у нас не было. Перебивались, как могли. В 1950-ом пошёл в первый класс. Есть хотелось постоянно. Наш дом находился неподалёку от БЧК. Мы с приятелями ловили в канале рыбу (там водились пескари), жарили на костре, ели. А в 1960-ом собирались отмечать школьный выпускной вечер у кого-то из одноклассников. Девочки составляли меню, опрашивали всех, кто что предлагает приготовить. Дошли до меня. Я без тени сомнений выкрикнул: “Борщ!” Отголосок голодного детства, у меня всё время в мозгу вертелось: еда должна быть сытной…
В 1961-ом меня зачислили в команду класса Б “Спартак” (Фрунзе), “Алги” ещё не было. Ростом я был всего 157 сантиметров. В команде надо мной взяли шефство бывалые футболисты Паша Кириллов, Коля Емцов и Вася Игнатенко. Помогали мне освоиться в коллективе, окрепнуть. Добрые, душевные парни. Когда в 1963-ом команда под названием “Алга” дебютировала в классе “А”, я ростом уже был под 180, оброс мясом и мышцами.
Д.: – Ты отличался, среди прочего, точностью удара, оригинальностью дриблинга и постоянным использованием подрезки мяча. Это откуда?
Г.: – Дело в том, что, как выяснилось, у меня очень подвижный и гибкий голеностопный сустав на обеих ногах. Гибкость голеностопа – отчасти наследственный фактор, отчасти результат тренировки, развития. Но он определяет многое в технике футболиста.
Д.: – Истории с несостоявшимся переходом в луганскую “Зарю” мы уже коснулись. Но ведь тебя, Гена, вроде бы звали в московские “Спартак” и в “Торпедо”?
Г.: – Не хотел бы это обсуждать. Факты таковы: Никита Симонян говорил, что хочет видеть меня в “Спартаке”. Виктор Марьенко говорил, что хочет видеть меня в “Торпедо”. Но до конкретных действий по переходу не дошло в обеих ситуациях. Не сложилось.
Д.: – Но “Алге” ведь случалось играть с обоими московскими клубами в розыгрыше Кубка СССР?
Г.: – С москвичами мы чаще проводили товарищеские матчи. В частности, со “Спартаком” играли в 1965 году во Фрунзе. “Спартак” был тогда не в лучшей форме. Мы всю игру, что называется, возили москвичей. Выиграли 1:0. А в Кубке турнирная судьба неоднократно сводила “Алгу” с киевским “Динамо”. В последний раз, если не ошибаюсь, в 1971-ом. Играла “Алга” с киевлянами весьма успешно.
Д.: – Март 1968-го. “Алга” в товарищеском матче принимала дома “Торпедо”. Москвичи заехали во Фрунзе по пути в Ташкент. В узбекской столице “Торпедо” предстоял ответный матч четвертьфинала Кубка обладателей кубков с “Кардифф-Сити”. Что помнится об этом спарринге? Ты играл?
Г.: – Да. “Алга” уже была не совсем та, что годом раньше. Ушёл тренер Виктор Новиков. Уже не было в команде Миши Тягусова, Бориса Стрельцова, Володи Шимановича, Игоря Фефлова, Юры Пышника, Славы Фомина. Команду возглавил Николай Емцов. Но линию обороны “Алга” сохранила полностью. В воротах по-прежнему играл Володя Удовиченко. В средней линии действовали Дамир Бибаев, Зарлык Султанов и совсем юный Володя Орешин. Мы оказали торпедовцам достойное сопротивление. В итоге ничья – 0:0. Но честно тебе скажу, когда мяча рядом не было, я во все глаза смотрел, что и как делает великий Эдуард Стрельцов.
Д.: – Ну и что же он делал?
Г.: – Да простоял почти всю игру. Когда Эдуард получал мяч, рядом тут же вырастали двое наших оборонцев. Стрельцов пасовал чаще всего на Михаила Гершковича или на Владимира Щербакова. И всё. Постой, что я тебе про матч рассказываю: я-то на поле был, а ты ведь наверняка на трибуне сидел. Всё видел. Так?
Д.: – Конечно, я смотрел игру с “Торпедо” на стадионе “Спартак”. Но мне еще 13 лет не было. Анализировать футбол я ещё не умел. Но я тебе тоже кое-что расскажу. Мне удалось посмотреть тренировку “Торпедо” накануне матча. Газон “Спартака” в межсезонье особенно берегли, поэтому москвичам для тренировки предоставили Городской стадион. Ты ж помнишь Городской в парке Панфилова? Позже на его месте построили Дом правительства. Так вот, в 1968-ом травы на поле Городского уже не было совершенно. Голый грунт.
Я стоял на беговой дорожке в трёх метрах от Эдуарда Стрельцова. Я к тому времени уже кое-что о нём прочитал. Видел по ТВ некоторые его матчи, голы. Меня поразило, что этот гениальный футболист вышел на тренировку в полукедах с брезентовым верхом ценой в 3 рубля 50 копеек. Мне казалось, что гений должен быть обут и одет во что-то необычное, небанальное.
И я, как и ты, обратил внимание, что Эдуард Анатольевич очень мало двигался. Он делал то, что я назвал бы лёгкой разминкой. Выполнял махи обеими ногами. Наклоны. Приседания. Когда остальные торпедовцы перешли к традиционным квадратам и к другим игровым упражнениям, Стрельцов остался на своём месте и продолжал так же неторопливо растягивать мышцы. 55 лет прошло, а я по-прежнему корю себя за то, что не взял автограф у Стрельцова. Собираясь на стадион, даже не подумал, что окажусь так близко к футбольному титану. Не взял ни блокнот, ни карандаш.
Гена, я всегда хотел понять, что произошло с “Алгой” в 1966-1967 годах. Благодаря чему команда из заурядного середняка превратилась в одного из лидеров Первой лиги? Дело в тренере? Виктор Новиков возглавил “Алгу” как раз в 1966-ом.
Г.: – Полагаю, что по большому счёту дело не столько в тренере, сколько в игроках, в коллективе. К 1967-му команда созрела. Большинство ключевых игроков вошли в золотой возраст, то есть набрали опыт и мастерство, будучи ещё людьми молодыми и энергичными. Борис Стрельцов, Дамир Бибаев, Зарлык Султанов, Юсуп Мусаев, я уже считались старожилами “Алги”, играли вместе 5-7 лет. Ещё до того, как Новиков начал внедрять свои тактические схемы, ребята задумались о том, как наилучшим образом реализовать обозначенные спортивным руководством республики материальные стимулы.
Объясняю. Игрокам полагались бонусы за каждую победу. А как забивать и побеждать, если некоторые из защитников “Алги” привыкли действовать так: отнять мяч у соперника в собственной штрафной и тут же запулить его вперёд, за центр поля – пусть форварды там разбираются? Мы, условно говоря, ветераны, решили, что так больше не будет. Как только защитник отбирал мяч у соперника, тут же под передачу поблизости открывался игрок средней линии, который был способен толково начать атаку “Алги”. Мы и сами изумились, увидев, как начала расти наша результативность.
Д.: – Ну а Новиков всё же что?
Г.: – Разумеется, он внёс свой вклад в успех 1967 года. Но команду-1967 собрал не Виктор Иванович. Её собрал в 1964-1965 годах Николай Самарин, очень толковый тренер из Челябинска. Кстати, Самарин же, приехав во Фрунзе в 1964-ом, привёз с собой 20-летнего нападающего Петра Шубина, игравшего в дубле челябинского “Локомотива”.
Д.: – Будучи игроком, а позже тренером, ты видел множество матчей разного ранга. Есть среди них такой, который для тебя стоит особняком?
Г.: – Есть такой. И точно знаю, что не только для меня. 4 июля 1965 года сборная СССР принимала в Лужниках в товарищеском матче команду Бразилии. Футболисты всех команд класса “А” получили билеты на эту встречу. Алгинцы тоже были на трибуне главного стадиона страны. Бразильцы выиграли 3:0, Пеле сделал дубль и выдал голевую передачу. Об этом поединке написаны тома, ничего нового добавить не могу. Пеле и его партнёры продемонстрировали фантастическую игру. Когда мы покидали стадион, мой старый товарищ, полузащитник “Алги” Вася Игнатенко пробормотал: “А мы думали, что умеем играть в футбол”…
Дорогой Геннадий, в великой игре, придуманной на радость людям, ты – не последний человек. Далеко не последний. Кроме того, ты вырастил достойных детей и воспитал десятки учеников. Значит, и нынешний юбилей и все следующие сможешь встречать с гордо поднятой головой…
Давид НАТЕНЗОН.
На снимке: Геннадий Мерзликин. 1967 год.
